Из всего этого неизбежно вытекают три вопроса. Во-первых, зачем президенту Владимиру Путину было необходимо продолжать «пытать» Сергея Иванова, оставляя его на должности, которая ему явно не по силам? Почему президент так и не прочитал концепцию модернизации ВС и сохранил старинную советскую военную доктрину? И, наконец, почему было не поискать министра обороны среди тех более или менее молодых профессионалов, не отягощенных советской военной паранойей, которые, подучившись, способны были бы понять и усвоить принципы современной военной стратегии. Но все это имело бы смысл только в том случае, если президент Владимир Путин действительно хотел строить демократическую Россию, иметь современные дееспособные и законопослушные ВС, а не приносить в жертву наследию советской военной истерии и интересам закрытого акционерного общества «The generals unlimited» главный человеческий капитал страны — молодежь. Очень хотелось надеяться на лучшее. Но не пришлось.

Сегодня главной проблемой России является переход от деклараций в Конституции и других законодательных актах правового государства к созданию реальной системы их исполнения путем формирования законодательства и развития соответствующей ему правоприменительной практики, т. е. создания системы правосудия, построенной на правах человека и гражданина. После исчерпывания эйфорических надежд первых лет российской демократии стало очевидно, что без решения этой проблемы, т. е. без современного эффективного правосудия невозможно ни создать правовое государство, ни развивать нормальную рыночную экономику. Осознание это привело к реализации правовой реформы. В то же время в России во многом сохранился советский принципиально декларационный подход к правам человека, постольку российская правовая реформа имеет две стороны — прямую и оборотную. Прямая сторона — это пересмотр некоторых законодательных норм для их приближения к нормам демократических государств, реструктурирование правоприменительных органов. Оборотная сторона — это правовая реальность, т. е. характер исполнения норм закона, которое упирается в две конкретные проблемы.

Первая проблема: российская правовая реформа является вялотекущим процессом, поэтому сохраняется неудовлетворительное исполнение норм законов, и главное — процедур и санкций за их нарушение. Создание правоприменительного законодательного базиса для этого еще только начинается, а потому нельзя говорить о реальном движении к нормальной правоприменительной практике. Так, почти все уже прописанные в УПК РФ процессуальные нормы не обеспечены санкциями за их неисполнение или нарушение, а потому остаются лишь правовыми декларациями. Среди них базисные процессуальные нормы, которые обеспечивают гарантируемые Конституцией РФ права обвиняемого и подозреваемого (статьи 42, 46, 47), в том числе права на защиту (статьи 16, 49–53). Декларациями остаются и такие основополагающие статьи УПК РФ, как статья 7 (Законность при производстве по уголовному делу), статья 14 (Презумпция невиновности). Последнюю основополагающую норму гарантированных Конституцией прав человека «со смаком» нарушает прокуратура, реализуя свою страсть к публичности. С особенной страстью этому противозаконному и даже антиконституционному спорту предается заместитель Генпрокурора В. Колесников, который до суда и даже до следствия обвиняет граждан и назначает им меры наказания (сроки заключения и конфискации). Незаконно обвиненные прокуратурой подсудимые, как правило, не обращаются в суд для своей законной реабилитации и после того, как суд подтвердит их невиновность. А если они даже и обращаются в суд для защиты своей чести и достоинства, то прокуроры в суд не ходят. В конечном итоге характерная для всего российского законодательства острая процессуальная недостаточность прямо задает и поощряет грубейшие нарушения законодательства в правоприменительной практике.

Вторая, тесно связанная с первой, проблема российской правовой реальности — острая необходимость повышения технологической дееспособности правоприменительных структур путем конкретизации функций и повышения уровня ответственности. Для этого целенаправленному реструктурированию подвергаются сегодня многие правоприменительные органы — кроме прокуратуры — несмотря на ее глобальную роль в правосудии и очевидную правовую и технологическую недостаточность. Тем самым прямо нарушаются международные обязательства России (При вступлении в Совет Европы 28 февраля 1996 года Российская Федерация обязалась провести реформу прокуратуры), о чем напоминают представители Комитета по соблюдению обязательств государств — членов Совета Европы [104] . И в законодательстве о прокуратуре, и в ее практической деятельности систематически нарушаются как принятые Россией международные нормы, Конституция и другие законы РФ, так и гарантируемые ими права человека. В результате сегодня деятельность прокуратуры все более оказывается оборотной стороной правовой реформы.

Для доказательства этого весьма сильного негативного утверждения проанализируем законодательное обеспечение деятельности прокуратуры, конкретные проблемы и результаты ее деятельности.

Десятилетие принятия в 1993 году новой Конституции РФ совпало с десятилетием функционирования принципиально антиконституционного Закона о прокуратуре, что задается сохранением в данном Законе целого ряда статей, прямо противоречащих статьям Конституции РФ и принятым РФ нормам международного права. Прежде всего, нарушена статья 15 Конституции РФ:

Рассмотрим самые вопиющие нарушения Конституции РФ в законодательстве о деятельности прокуратуры:

1. Конституционным Судом РФ почти четыре года назад признан не соответствующим Конституции РФ по пяти статьям [105] пункт 2 статьи 5 Закона о прокуратуре (Недопустимость вмешательства в осуществление прокурорского надзора. 2. Прокурор и следователь не обязаны давать каких-либо объяснений по существу находящихся в их производстве дел и материалов, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления иначе как в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законодательством). Но в Законе о прокуратуре это нарушающее Конституцию РФ положение до сих пор сохранилось без изменений в нарушение статьи 79 ФКЗ «О Конституционном суде РФ». (Юридическая сила решения. Решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения). Законодательная непрофессиональность прокуратуры (согласно статье 7 Закона о прокуратуре она имеет право на участие в правотворческой деятельности) и Государственной Думы привела к тому, что это антиконституционное положение в Законе о прокуратуре так и не пересмотрено. А циничность отношения прокуратуры к Конституции и Конституционному Суду проявилась в том, что в Законе о прокуратуре одновременно сохранено антиконституционное положение и приведено решение Конституционного суда. Это неисполнение Закона делает прокуратуру преступной организацией.

2. Постановлениями Конституционного Суда РФ от 18.02.2000 № 3-П и от 18 июля 2003 года № 13-П признан не соответствующими 11 (!) статьям Конституции ряд положений статей Закона о прокуратуре (пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 21 и пункт 3 статьи 22) в связи с наличием в них нормы, допускающей разрешение судом общей юрисдикции дел об оспаривании конституций и уставов субъектов Российской Федерации. В законе статья осталась.

3. Конституционным судом признаны не соответствующими шести статьям Конституции РФ в части расширенного толкования возможностей протеста прокурора в случае вступившего в силу оправдательного приговора [106] пункты 1 и 2 статьи 36 Закона о прокуратуре (Опротестование судебных решений. 1. Прокурор или его заместитель в пределах своей компетенции приносит в вышестоящий суд кассационный или частный протест либо протест в порядке надзора, а в арбитражный суд — апелляционную или кассационную жалобу либо протест в порядке надзора на незаконное или необоснованное решение, приговор, определение или постановление суда. Помощник прокурора, прокурор управления, прокурор отдела могут приносить протест только по делу, в рассмотрении которого они участвовали (п. 1 в ред. Федерального закона от 10.02.99 № 31-ФЗ). 2. Прокурор или его заместитель независимо от участия в судебном разбирательстве вправе в пределах своей компетенции истребовать из суда любое дело или категорию дел, по которым решение, приговор, определение или постановление вступили в законную силу. Усмотрев, что решение, приговор, определение или постановление суда являются незаконными или необоснованными, прокурор приносит протест в порядке надзора или обращается с представлением к вышестоящему прокурору). Можно сказать, что Конституционный суд выступил уже против классического прокурорского «Вас оправдали. А все-таки!» в защиту одного из главных принципов современного правосудия «За одно преступление два раза не судят». В законе о прокуратуре антиконституционная статья осталась. Это, уже третье, неисполнение Федерального конституционного закона (рецидив) делает руководителей прокуратуры злостными рецидивистами, а прокуратуру как организацию — фактически преступным сообществом.