— Странная мы парочка: двое калек, — смеясь, заметила она.

— Почему мне пришлось заболеть, чтобы ты снова стала добра ко мне? — спросил Ривера.

— Потому что мне очень приятно заботиться о тебе. Ты такой милый и нежный, когда болеешь.

Начали приходить медицинские счета, и Фрида вдруг обнаружила, что денег в доме нет. Да и последние поступления для коллекции искусства, которую Диего собирал по всей стране, также ждали оплаты. Кроме того, предстояло выложить круглую сумму за перепланировку в casa azui. Диего намеревался соорудить в саду нечто вроде пирамиды и разместить в ней любимые скульптуры. У него были планы обустроить настоящий музей, но Фрида не имела ни малейшего понятия, чем они будут расплачиваться. Она даже перерыла почту мужа в поисках нераспечатанных конвертов с чеками, но на этот раз, к сожалению, не нашла ни одного.

К этому добавилась тревога за Аниту. Фрида давно ничего не слышала о подруге, а из Испании приходили печальные вести. Гражданская война становилась все более кровопролитной, и казалось, что испанские республиканцы проигрывают генералу Франко. В Мексику тысячами прибывали испанские беженцы — в основном дети, осиротевшие во время войны. Супруги Ривера выходили на демонстрации в поддержку Испанской республики, и Фрида написала бессчетное количество писем к друзьям в США, умоляя их пожертвовать деньги на дело сопротивления диктатуре. Идя рядом с Диего во главе колонны и скандируя лозунги, Фрида часто брала его за руку и крепко сжимала, и Диего отвечал ей тем же. Политика снова сблизила их.

Быстрыми шагами Фрида преодолела мостик, соединяющий ее крыло с жилищем Диего. Ей было довольно зябко в блузке без рукавов: вечер выдался ветреный и прохладный. Черт, она же забыла шаль! Фрида вернулась обратно и спустилась по лестнице в свои комнаты. Немного поразмыслив, она вспомнила, что оставила шаль на кровати, когда в самый последний момент решила сменить наряд, в итоге выбрав горчично-желтую блузку с зеленым узором, а к ней — вязаную шаль, сочетавшую травянисто-зеленый и розовый цвета. Шаль обнаружилась там, где и ожидала Фрида. Одним размашистым движением художница накинула ее на плечи, и в спину стрельнуло резкой болью. Видимо, очередной операции не избежать. Которой по счету, двенадцатой или тринадцатой? Но сейчас Фриде не хотелось об этом думать. Она быстро прошла тем же путем в дом Диего. Снизу уже доносились голоса гостей. Фрида остановилась и окинула взглядом собравшихся.

В мастерской Диего толпилось около тридцати человек. Это Фриде пришло в голову пригласить всех друзей. Стоял сентябрь — своего рода экватор между их с Диего днями рождения. Оба супруга наконец поправились, насколько это вообще было возможно, и Фриде захотелось праздника. В городе о ее приемах слагали легенды. Обычно гости собирались после полудня на пару часов, обедали вместе и расходились. Но сегодня Фрида пригласила гостей на вечер. Весь день они с Мирандой занимались подготовкой праздника. Большой стол сервировали фаянсовой посудой из Оахаки и цветами, о которых Фрида позаботилась заблаговременно. В центре стола стояло огромное блюдо с черным моле, которое она приготовила по оахакскому рецепту. Вокруг теснились мисочки с рисом, запеченной курятиной и картофелем, в зеленой сальсе, приготовленные Мирандой. Служанка как раз расставляла между мисочек тарелки со сладкими лепешками пан дульсе в анисовом сиропе. Фрида видела, как Кристина ходит вокруг стола, проверяя, все ли на месте. Какая удача, что они с сестрой снова обрели друг друга! Фрида улыбнулась. За это время у Кристины появился мужчина, адвокат. Он был женат, но заботился о ней и детях. Он даже снял им квартиру, которую и сама Фрида иногда использовала как любовное гнездышко.

Хозяйка еще раз обвела взглядом присутствующих. С большинством гостей она дружила. Художников в Мехико было немного, все они знали друг друга и постоянно встречались. Еще здесь был Мануэль Альварес Браво — фотограф, который сделал их свадебную фотографию; он, как всегда, пришел с камерой. Его жена Лола привела с собой красивую блондинку, очевидно подругу. Пришла и актриса Мария Феликс. Фрида взглянула на ее стройную фигуру и на мгновение закрыла глаза. Она видела Марию и без платья: однажды они провели вдвоем ночь, полную нежности. После возвращения к Диего Фрида не пренебрегала правом на мимолетные романы — как с мужчинами, так и с женщинами. Две супружеские пары были ей не знакомы: судя по одежде, это были американцы. Вокруг Диего вились дамочки в кричащих коктейльных платьях и строили ему глазки.

«О, Диего, любовь всей моей жизни, — мысленно обратилась к мужу Фрида. — Я давно смирилась с тем, что тебе необходимо восхищение других женщин. Может быть, это действительно важно, когда до старости осталось всего ничего. Иногда мне хочется бросить тебя, и все же я не в силах расстаться с тобой навсегда. Рана из-за вашего романа с Кристиной до сих пор не зажила. Я простила сестру, но не тебя. Не знаю, как назвать наши нынешние отношения: это не война, но и не мир. Скорее, своеобразное перемирие. Ну что же, пусть так». Она вздохнула, потом подняла подбородок повыше и, натянув на лицо сияющую улыбку, продолжила прерванный спуск.

А между тем американцы топтались перед картинами Диего — вероятно, решали, стоит ли раскошеливаться на полотна, которые так понравились их женам. Фрида фыркнула, но знала: уже через минуту она будет мило щебетать с обоими коллекционерами. Ей было важно, чтобы эти гринго купили картины Диего, — тогда чета Ривера сможет оплатить кое-какие счета.

Ее взгляд продолжал выискивать в толпе знакомые лица, и вдруг у Фриды перехватило дыхание: она заметила женщину с темными волосами длиной до линии подбородка. Неужели Тина? Но, приглядевшись внимательнее, она поняла, что это не Тина Модотти, а актриса Долорес дель Рио, которая была похожа на давнюю подругу Фриды. С Долорес Фрида тоже приятельствовала, но по-прежнему скучала по Тине. Ту выслали из Мексики вскоре после убийства Антонио Мельи из-за покушения на тогдашнего президента Паскуаля Ортиса Рубио, к чему она имела какое-то отношение. Фрида слышала, что Модотти уехала в Москву, где ее завербовала сталинская спецслужба. Теперь Тина вроде была в Испании, сражалась за республику, как и Анита.

Фрида хотела бы снова увидеть давнюю подругу, которой она стольким была обязана, но, возможно, Тина даже не стала бы с ней разговаривать, поскольку Диего присоединился к троцкистам. Троцкий был для Сталина хуже дьявола. Фрида покачала головой. Как Тина может работать на сталинскую банду убийц?

Пока она медленно спускалась по лестнице, ее юбки шелестели, а великое множество украшений и маленькие колокольчики на одежде наполняли воздух мелодичным звоном. За всем этим шумом никто не замечал, что художница прихрамывает. Фрида уже давно прибегала к этой уловке и даже добилась определенного мастерства. Первой появление хозяйки заметила Долорес и указала на нее Марии. Постепенно разговоры смолкли, и все взгляды обратились на нее.