Нельзя сказать, что Валион был похож на короля. Диадема на его лбу практически не была видна под волосами, плащ был коротким – еле достигал коленных суставов, а скипетр с виду вообще походил на обычную палку. Но ведь магические артефакты ценятся не за их вешний вид, так ведь? Но и тут всё было плохо. Когда мятежный хахорму облачился в полный комплект Славы королей, ничего не изменилось. Да, плащ наделял его небольшим сопротивлением магии, но милость Хахора давала гораздо больше защиты. Ничего не происходило. Все три артефакта абсолютно никак не взаимодействовали друг с другом. Меж ними не было никакой связи, как будто бы они вообще были из разных комплектов. После Валиона весь комплект поносил Дэмпер, но он вообще ничего не почувствовал, совсем никакой магической силы. Мятежный манту разразился бранью на всю округу, проклиная этих ничтожных людей, которые обманули его, подсунув какие-то бесполезные безделушки, которые и артефактами-то язык не поворачивается назвать. Его рассудительный брат предположил, что нужно знать тайный способ как пробудить истинную силу этих предметов, а после этого сказал, что нужно вернуться в то убежище с изваянием кузнеца и спросить этих двоих, что они знают о Славе королей. Быть может, им известно, как раскрыть истинный потенциал этого комплекта. Валион, уже разочаровавшийся во всём на свете, махнул рукой, дескать, всё равно терять уже нечего.

Увы, двое смотрителей этого необычного храма тоже на знали, что нужно делать с диадемой, плащом и жезлом, чтобы они открыли носителям всю мощь, и даже не могли предположить, что для этого можно попробовать. Валион бросил на пол все эти артефакты и, проклиная весь этот поход, заторопился покинуть это место. Дэмпер, сказав, что лучше бы они сосредоточились на исполнении воли Хахора, последовал за своим братом. Мужчина и женщина проводили глазами двоих гостей, а после принялись собирать эта вещи.

– Позвольте сделать это мне.
– предложил им я. Двое подняли взгляды и увидели нас: меня и Виконта. Скрываться не было смысла, а потому они видели перед собой костяного полководца. Обычно люди нас боятся. Но эти двое сохраняли спокойствие. Страха не было ни на их лицах, ни в их душах. Я поднял последний предмет, лежащий на полу, и передал его музыканту. Мужчина и женщина сделали то же самое. Передавая артефакты, мужчина задал нам тот же вопрос, которые он обратил к Валиону и Дэмперу, когда впервые увидели их. В его голосе звучало больше надежды, но и тяжесть никуда не делась. Виконт перенёсся в некрополис, чтобы сокрыть эти три магические вещи во тьме, я же отвечал на вопрос хранителя:

– Кажется, ответ очевиден: Зораги.

Он испытал ещё больше радости и спросил:

– Значит, приближается окончание нашего служения?

Однако мой ответ его немного расстроил:

– Увы, но нет. Идя сюда, я преследовал цель отыскать Славу королей.

– Как же так? Ты – служитель Зораги, но пришёл сюда как искатель сокровищ.

– Всему своё время, отважный Мазиал. Вам с Армалой предстоит ещё какое-то время пробыть здесь.

– Долго ли?

– Ответ неизвестен мне. Но одно могу сказать наверняка – путь предназначения крив и неровен, и всё же он наполнен благословениями.

Они грустно молчали. Я же, оглядевшись по сторонам, сказал:

– Какое интересное место. Армала, ты, как первейшая его хранительница, наверняка знаешь его историю. Расскажи.

Девушка подняла голову и задала вопрос. Её голос, как и у Мазиала, был чист и приветлив, однако переполнен тяжести:

– Зачем же? Если ты можешь прозреть наши имена, то тебе наверняка не составит труда вызнать всё об этом месте.

– Для повествования. У меня пока что не получится изложить эту историю так, как это можешь ты. Но я буду слушать тебя и запоминать, чтобы внести это в летопись, а заодно приобретать знание.

«Я служила помощницей священника в одном из храмов Сакраарха в Кразу. Мой наставник очень гордился мной и говорил, что я могу стать прекрасной жрицей нашего святого протектора. И в одни из неприметнейших дней пришёл наполненный светом Саталиил. Он осчастливил меня тем, что по воле Туриила, а, значит, и самого Сакраарха, я удостоилась чести возглавить свой храм. И я предоставила всю себя для этого дела. Я не задавал никаких вопросов, а просто делала, как мне велели, так что в итоге меня перевели сюда, в этот храм, который назван Агезимнос или по-другому Дом девяти молотов, потому что помимо вечной мессы Сакраарху здесь должна была находиться главная кузница Святой Империи. А девять кузнецов днём и ночью ковали магические изделия. Каждый из них был искусен в изготовлении своего типа предметов. Первым был Адар, из-под чьего молота выходили отменные шлемы. Вторым – Гериат, умевший мастерить удобные перчатки. Третий – Елфас, мастер изготовления наплечников. Четвёртого звали Зеур, и его сила заключалась в том, что он ковал отменные оружия, в основном клинки. Пятый – это Имрад, и он умело изготавливал наручи. Шестой – Мола, и для Святой Империи он изготавливал прочные щиты. Седьмым был Нук, и он ковал изящные и удобные кирасы, настоящие шедевры. Восьмой кузнец – Орхел, и ему было дано мастерство в создании набедренников. Заключительный, девятый кузнец звался Сагер, и его мастерство раскрывалось и изготовлении латных сапог. А если сложить начальные буквы всех кузнецов, то как раз таки получается это странное название – АГЕЗИМНОС. Девять легендарных молотов жили тут, днём и ночью производя доспехи для полководцев сатлармов. А храм полнился прихожанами. Некоторые по указанию какого-нибудь сакра оставались тут, чтобы помогать мне. Другие были просто пилигримами и приходили только лишь затем, чтобы почтить изваяние нашего славного протектора. А через какое-то время к нам принесли Мазиала. Он был ранен, и нуждался в помощи. Я была рядом с ним всё время, пока он не выздоровел»

«Я был оруженосцем одного из гвардейцев, которых виран Уклаг взял с собой для того, чтобы попытать счастье добыть артефакты Славы королей. Мы вошли в лабиринт Тактуку и очень долго блуждали там, пока не повстречались с самим хранителем этого места. Он мигом разбил всех нас: и вирана, и двух его генералов, и почти что всё воинство. Кто-то стоял до последнего, а кто-то бросился на утёк. Я, как мог, помогал своему наставнику. Однако ж дракон убил и его – огромная клешня схватила его и разрезала, как бумагу. Я тут же бросился бежать. И Тактуку не обращал на меня совершенно никакого внимания. Да вот только мои соратники, которыми овладела паника, совсем никак не замечали меня. Они были сосредоточены лишь на одном – чтобы спасти свои шкуры. А потому то и дело толкали меня и отшвыривали. А, когда я упал, никто даже не приостановился, чтобы помочь мне, перешагивая, а иногда и вовсе спотыкаясь об меня. Некоторых так вовсе затоптали насмерть. Мне же просто повезло. Я поднимался и, что есть сил, стремился наружу. Не знаю, уж сколько я проблуждал дней и ночей в поиске выхода из этого смертельного места, но, когда я всё же обнаружил его, то вылез и упал без сил. А потом очнулся в храме»

«Мазику было предложено место в наших рядах, и он не отказался, потому что идти ему было некуда. Он был хорошим служителем, из-за чего даже лармуд посвятил его в сатлармы, и его имя изменилось на Мазиал. Но его усердие не угасало, и он продолжал от всей души нести службу в храме. А потому сатлармам было угодно поставить его моим помощником. Прошло много времени, однако свет в нашей обители угас. Было очевидно, что наш храм приходит в упадок. Первыми из Дома девяти молотов ушли его основатели. После этого перестали приходить и пилигримы. А также среди служителей храма начали распространяться пороки. Они перестали возносить мессы Светоносному, и тоже ушли из нашего храма. Мы же с Мазиалом продолжали служение в этом опустелом месте. Мы пытались поддерживать здесь чистоту и порядок. Но со временем наш дух угас. И единственная наша деятельность состояла лишь в том, чтобы возносить наши горячие мольбы Сакраарху, чтобы он пришёл к нам или прислал своего представителя и указал, как быть дальше. И однажды в молельню пришёл кое-кто. Это был Зорага, дух гибели. Его присутствие внушало трепет, однако он сказал, что мы чисты, а потому нам нечего бояться его. Мы понимали, что это существо не вестник нашего владыки, а потому он здесь сам по себе. Мы собирались вернуться к своим молитвам, думая, что он осмотрится и уйдёт. Но нет. Он заговорил с нами и сказал, чтобы мы продолжали быть хранителями этого места. А ещё, помимо всего прочего, он высказал пророчество, согласно которому наше служение завершится, когда в Дом девяти молотов явятся одновременно и он, Зорага, и наш Сакраарх. Тогда это будет означать, что конец приблизился, и двенадцатая дверь будет открыта. Сказав это, он ушёл. А после его ухода мы обнаружили, что в молельне, оказывается, не один и два монумента: Сакраарха, которому мы молились, и в дальнем углу, там, где всегда было темно, его, Зораги изваянье. Что это могло означать: оно там было всегда, но мы не знали об этом, или же он эту статую туда и воздвиг? Но с того момента мы возносим мольбы двум господам: нашему Сакраарху и твоему Зораге, прося каждого из них прийти и дать нам указание».