– Всё верно, мой друг. Я ведь тоже думала, что он хочет только лучшего, что его неудачные сражения и построения тактик – это лишь временное явление, что это всё его хитрый план. Но теперь я вижу: он сам не понимал, что творит, или же вообще помогал нашему врагу. Но теперь с этим покончено.

– Если так, то я рад служить тебе.

Это было странно, однако всё это происходило на самом деле. Я тут же спросил:

– И вы не боитесь, что, будучи возможным врагом, он сейчас пойдёт прямиком к своим, а вы упустите возможность помешать вражескому соглядатаю донести о ваших планах?

Эвелина подхватила:

– А ты умён, воин из другого мира.

Ей хватило лишь многозначительного взгляда, брошенного на тёмного воителя, чтобы он в тот же миг кинулся вдогонку этому Шикигаму. Я знал, что гном сейчас стоял на входе в шатёр и думал, как ему быть, а потому тёмному брату вирана далеко не нужно было бежать. Он только и успел отодвинуть входной занавес, как тут же схватил его и, держа над землёй, принёс к Эвелине. Конечно же, такое отношение к себе коротышка не потерпел, а потому разразился бранью и требовал у своей бывшей владычицы объяснить, что это сейчас было. Она же вместо того, чтобы более мягко изложить свои догадки, выложила перед ним всё, как есть, что разозлило рунного мастера пуще прежнего, и он сказал, что теперь уж точно пойдёт к тёмным слугам Лагреза. Тогда Эвелина велела своему тёмному брату, назвав его Зергал (обратное чтение имени Лагрез), посадить его в темницу. Тёмный удалился. После этого Эвелина пригласила своего нового тактического помощника обратиться к карте, чтобы продолжить размышлять о том, как им начать отбивать потерянные позиции. Тот, как ни в чём не бывало, как будто бы он всегда и был настоящей правой рукой, а Шикигам так, временно пребывал на его месте, проследовал к карте. Я никогда не был ни чьим отражением, поэтому не знаю, как бы я повёл себя на их месте. Однако они пригласили также и меня к карте, чтобы я смотрел и предлагал свои решения и тактики.

Совещание началось с того, что чародей в зелёной мантии принялся негодовать, что из вражеского стана так и не вернулся разведчик, чтобы предоставить важные сведения. Однако Эвелина тут же подхватила его и сказала, что засланец уже давно вернулся. Просто он решил не рисковать, чтобы идти так далеко в Ларбитанию, а вернулся сюда, в Авангард. Чародейка даже похвалила его за находчивость, ведь какая разница, кому он преподнесёт эти ведения: ему или ей? Главное донести их и не погибнуть в дороге. Вот гонец и выбрал более надёжный вариант. Лаодим согласился: это было очень разумно. Этот диалог показывал, что существа, порождённые тёмным зеркалом, совершают очень много ошибок, однако они вовсе небезнадёжны и способны учиться. Им нужно просуществовать какое-то время, после чего они достигнут в развитии обычных людей и станут принимать наиболее рациональные решения. Однако не станут ли они в таком случае заражены грехом? Вскоре вернулся Зергал, и все поняли, что гном успешно помещён в темницу. После этого он встал рядом с Эвелиной и обратился бездушным монументом, который уставился в одну точку и готов был внимать любым указаниям своей сестры. Согласно рассказам двух чародеев и Лаодима, настоящий Лагрез был непослушен сестре. Этот же настолько предан ей, что буквально стал её рабом. Я читал его мысли и видел, что его воспоминания, как и у всех тут находящихся, имеют два этапа: первые ненастоящие, которые за него прожил кто-то, а вторые – его собственные. Что интересно, его ненастоящие воспоминания в точности передавали жизнь Лагреза, как её рассказывал Лаодим. Только если зентер поведал мне жизнь наследника очень кратно, то в памяти Зергала хранилась очень развёрнутая история этого непослушного человека. И о том, что он на самом деле не настоящий брат Эвелины, а его подкинула какая-то чародейка местному вирану, чтобы тот вырастил его, и то, что Лагрезу по нраву был ночной образ жизни на улицах Каэлина, нежели роскошь в его законном дворце, что у Лагреза были какие-то невероятные способности, которые он просто называл дары, кража яблок, поездка с торговцем до Авангарда, поджёг стижской конюшни и прочие разбойничьи приключения. Всё это хранилось в памяти Зергала. И это было очень странно, как будто бы Лагрез – настоящий человек, а не отражение, как все остальные. На это даже намекают настоящие воспоминания тёмного отражения, согласно которым он был его полной противоположностью и не разделял его стремление победить сестру, а потому оставил самого себя вопреки ожиданиям настоящего Лагреза, который подумал, что его двойник будет прекрасным дополнением его тёмного воинства. Но нет, отражённый Лагрез получил не только обратное имя, но и все обратные черты характера, из-за чего, не раздумывая, бежал от тёмных и примкнул к чародеям.

Согласно донесениям соглядатая, до Каэлина, столицы тьмы, три дня, а при поддержке магии – полтора дня ходу. Можно будет налететь на этот город, словно мощный ураган, и положить конец правлению нечестивого братца. Однако на пути к главной обители Лагреза будет стоять ещё один город, населённый тёмными слугами, - Лудмут. И если не обращать на него внимания, то оттуда может прийти подкрепление для обороняющихся. И тогда вся осада захлебнётся. Поэтому разумно было бы до того, как приступить к штурму крепости тёмного вирана, сначала разрушить этот город и лишить их возможного и даже наиболее вероятного подкрепления, а уж потом браться и за основную цель. Остальные города тёмные просто разрушили за ненадобностью. А ещё, согласно отчёту доносчика, в Каэлине сосредоточено огромное, просто невообразимых размеров воинство, подчинённое Лагрезу, когда как в Лудмуте – в десятки раз меньше. Лаодим сказал:

– Кажется, самый очевидный вариант – это сначала разгром второстепенной цели, а уж после – столица. Ведь так мы набьём руку и лишим врага возможности ударить нам в спину.

Они оба согласились с этим. А после обратились ко мне, чтобы я сказал, насколько надёжен в моих глаза план, который они составили. Конечно, глядя на карту той местности, я увидел множество удобных мест для вражеской засады и позиций для лучников и, конечно же, не умолчал об этом, но лишь для того, чтобы помочь Лаодиму и Эвелине развить тактическое мышление. Ведь в конце я сказал, что это не имеет значения в виду тактики, которой придерживаются слуги Лагреза – банальное подавление силой. Эвелина усмехнулась и сказала, что соглядатай принёс также сведения о том, чем занят сам тёмный принц, как он себя называет – прогуливается по ночному Каэлину, занимается блудом с тёмными воительницам, а потом отсыпается до вечера. Никаких тактик и уловок он там не придумывает. Что ж, значит, победить этого выскочку не должно составить труда.

Часть 13

Чтобы понять, как действует это самое зеркало тьмы, я расспросил Эвелину о её прошлом, ведь она также была отражением. Об этом я ей, конечно же, не рассказал, чтобы она не упала духом.

– Что ты хочешь знать, Найлим?

– Как зовут твоих родителей?

– Отца – Констабаль, а маму я не помню.

– Она умерла?

– Не знаю.

Я не стал допытываться до неё, почему она ничего не помнит о своей маме, потому что это может привести как раз таки к разговору об отражениях. А потому я сосредоточился на отце. Не мог же это быть тот самый Констабаль, предатель Сенона. Однако, согласно описаниям его внешности, которые дала Эвелина, если это был не он, то кто-то, очень сильно похожий на него: высокий, бледнокожий, с вытянутым лицом и, конечно же, устрашающими серыми зрачками. Дочь не могла также не отметить его выдающиеся магические способности. Она восхищалась своим родителем и превозносила его, училась у него и пыталась быть похожей на него. Но потом он исчез. Я переспросил:

– Исчез значит умер?

– Нет, он никогда не говорил о смерти. Он же могущественный чародей. А такие не умирают. Он просто сказал, что ему нужно исполнять своё предназначение.

– А каким отцом он был? Злым или добрым?

– Это неправильные слова. Он был хорошим отцом. Где нужно, он проявлял строгость, где нужно – мягкость. Но никогда не переходил черту.

Она рассказала некоторые моменты из своей жизни, когда Констабаль обучал её этикету и магии. И, пока эта история изливалась из её уст, я наблюдал за тем, как это запечатлелось в её сознании. Да, то, что она рассказывала о своём детстве, было выдумкой, было чьим-то другим воспоминанием. Констабаль на самом деле не был её отцом. Сложно пока что-то утверждать, однако то, что он отразился в воспоминании другого человека, могло означать лишь одно: он был здесь до того, как зеркало тьмы начало действовать. Если предположить, что артефакт поменял местами тех, кто тут был, с теми, кто вышли из зеркала, то этот сенонец исчез вместе с предыдущими существами. Означает ли это, что он вычеркнут из истории? Что никто никогда больше не увидит сенонского предателя? Слишком мало знаний об этом.

Я стал интересоваться у Эвелины о Лагрезе. Она рассказывала о нём без какой-либо неприязни. Брат как-никак.

– Он был непоседой с самого рождения.

Тут в самую пору задать ей вопрос, как же родился Лагрез, если даже она росла без мамы, но не стал.

– Учителя пытались втемяшить в него магические знания. И сперва он вроде бы как взялся за ум, однако со временем ему надоело. Видите ли, долго всё это происходит. А потому начал сбегать из дома. Его много раз обратно приводили стражники. Он даже сбежал с собственной коронации. Представляешь? Кто, будучи в здравом уме, сбежит от собственной коронации? Но однажды он убежал на очень долгое время и пропал. Поговаривают, кого-то, похожего на него видели аж в Хрестиоре. Я направляла стражников на его поиски, но всё было тщетно. А уже после этого спустя много дней началось вторжение тёмных, и я забыла о собственном брате, с головой погрузившись в эту ужасную войну. И только после того, как тёмные остановили своё победоносное нашествие, дав нам возможность перевести дух и собраться с силами, я узнала, что их ведёт этот Лагрез. Он был ужасно горд тем, что нашёл своих единомышленников, которые не придумывают многочисленных правил и ограничений, кто живут, не зная границ, и, самое главное, готовы были слушаться его. «Ну что, сестрица, померимся силами?» - насмешливо произнёс он, как будто бы всё это – просто игра. И после того, как она закончится, все, кто были убиты, просто поднимутся с земли, отряхнутся и вернуться к своим взрослым делам.