– Не получится. Мой дух не исследим, моя сущность непознаваема, а душа бессмертна. Я буду прорываться, но ты погибнешь сразу.

– Пожалуйста! Я буду осторожна!

– Что ж, ты думаешь, у тебя есть выбор? Да, он есть, но не такой, каким ты его себе представляешь: ты можешь пойти со мной, чтобы погибнуть, и тогда я воскрешу тебя в новом обличии, или мы ринемся туда вместе, но перед этим я убью тебя и обращу в нежить.

Она долго смотрела на меня, а после отвечала:

– Я рискну.

– Что ж, значит, я воскрешу тебя после. Как скажешь, Авлия-журналистка. Тогда пошли.

Мы покинули переулок и направились в сторону самого большого небоскрёба по главной дороге, где было много света, шума и этих ничтожных людей.

«Сканирование не удалось. Пожалуйста, идентифицируйте себя». Авлия, с опаской глядя на робота, который произнёс это, сказала:

– Мы уже уходим. Простите нас.

Я же не собирался делать так, как она только что озвучила, и рассматривал это существо. Насколько же оно несовершенно. Робот был создан по подобию человека. Плавные формы, без зазоров и дефектов. Физический взор может принять его за живого. Пока тот не станет двигаться. И вот здесь проступает его рукотворное происхождение. Конечно, каждое живое существо – тоже чьё-то творение, но этот робот не сможет долго скрывать своей нечеловечности. Хотя надо признать, голос его мог показаться естественным, если не прислушиваться. У себя в голове я разобрал его на составные части и понял весь функционал. Можно сказать: он был как живой. В нём тоже были органы, жилы и даже душа. Но всё не такое совершенное, как в живых существах. Всё-таки великие, творившие своих слуг, производили шедевры. Но творение никогда не сможет превзойти творца. Человек никогда не сможет своими руками сотворить другого человека. И этот робот – довольно хорошая попытка. Уверен, учёные умы сумеют, в конце концов, придать его телу больше плавности и грации. Но даже так до человека этому творению будет далеко. Я постарался представить, что будет, если я попытаюсь направить воскрешающую силу зора в его металлическое туловище. И каждый раз я приходил к выводу, что из этого ничего не получится. Пламя смерти просто повредит все его внутренности, превратив в груду металлолома. Ведь внутри него нет духа, с которым могла бы взаимодействовать наша сила. Неизвестно, можно ли создать при помощи технологии что-то на подобии духа, но я посчитал это пустой тратой сил. Для чего в конструкции кибернетического существа то, что не будет нести никакого функционала? Ведь в движение робот приводится путём энергии, которая струится по его жилам-проводникам. Если бы зора можно было обратить не в силу, а энергию, которая течёт по проводникам, то можно было бы использовать нашу сущность для того, чтобы обращать в нежить кибер существ.

И всё же, несмотря на это, робот имеет ряд преимуществ над существом из плоти и крови: кожа любой прочности, продолжение функционирования при тяжких повреждениях, невообразимая скорость вычислительных способностей и возможность принимать мгновенные решения с учётом этих расчётов. Для того, чтобы человеку попасть в движущуюся мишень, нужно либо очень долго тренироваться в этом, либо делать очень долгие расчёты, а потом постараться поступить в согласии с ними, либо поступать наугад. Для того, чтобы роботу сделать то же самое, понадобятся лишь мгновения. В виду всего того, что было сказано выше, кибернетические существа достаточно эффективны в противостоянии живой плоти. И если бы у нас была власть обращать в бессмертие роботов, то эти существа стали бы максимально смертоносны. Разорад подхватил все эти мысли и принялся искать возможности для их воплощения.

Насмотревшись на это существо, я отвечал:

– Ты права, Авлия, мы уже уходим.

В тот же миг, как мы двинулись влево, робот потерял к нам всякий интерес и снова, как встарь, уставился перед собой, продолжая нести неусыпный дозор перед вратами в Зарунду. Журналистка дождалась, когда мы окажемся подальше от главных врат, а после спросила:

– Итак, через парадный ход не получилось. Каков наш план?

Я устремил свой взор на чёрные металлические стены небоскрёба Первосвященника и принялся отвечать ей:

– Огромные крепости очень сложно оборонять. В них запросто можно обнаружить брешь, через которую получится проникнуть внутрь. И я как раз эти бреши высматриваю.

Получив свой ответ, Авлия продолжила расспрашивать меня о разораде. Я продолжил ей рассказывать историю с того момента, где остановился. А ей всё не терпелось узнать, когда в этом рассказе к богу из Пустоты присоединюсь уже я. Она записывала все мои слова на свой диктофон, встроенный в нарукавный коммуникатор. А, когда что-то было непонятно, я останавливался, чтобы дать ей возможность задать свой вопрос. Я видел, что она полагала, будто бы ей оказывается огромнейшая честь, что перед ней раскрывается история становления разорада, когда как книга, написанная Флависом, уже была издана, и мы позаботились о том, чтобы она разошлась по другим мирам.

Мой рассказ прервался, потому что мне удалось обнаружить ту самую брешь в крепости Первосвященника:

– За этой стеной находится пустое помещение. Живых существ я там не ощущаю. Но тебе нужно использовать свой нарукавный инструмент, чтобы узнать, нет ли там систем защиты или роботов.

– А с чего ты взял, что у меня в инструменте есть такая функция? Если что, она запрещена.

– Для журналиста не должно быть закрытых дверей. Это были твои мысли, когда ты покупала и устанавливала все эти программы у пиратов.

– Ого, ты и в голове копаться умеешь?

– Конечно, разорад больше человека. Мы возвышаемся над вами. Наша сущность превосходит вашу. А потому для нас вы наги. Мы можем проникнуть в вашу голову и узнать, что в ней: ваши текущие мысли, ваши воспоминания, ваши желания.

– Да уж, кажется, я знаю, чего не может Первосвященник – создать устройство или, быть может, программу, которая умеет читать чужие мысли.

Я молча глядел на неё, ожидая, когда же она приступит к исследованию бреши на наличие охраны. Она же пребывала в раздумьях, прокручивая в голове всё, что только что узнала. Когда возникли первые вопросы, она захотела их задать, однако, стоило такому желанию зародиться в её голове, как я тут же заговорил:

– Пожалуйста, произведи сканирование.

– Ах точно.
– с этими словами она огляделась по сторонам, чтобы убедиться лишь в одном: за нами никто не наблюдает, а после приблизилась к стене, на которую указала моя рука, и приступила к своему делу, непрестанно глядя в экран своего коммуникатора. Молчание продолжалось недолго, и она же его разорвала:

– Кажется, там ничего нет.

Миг – и сила смерти образовывает овальное отверстие в тенях этого небоскрёба, так что брешь очень сложно заметить, и я проник через неё в обитель Первосвященника. Авлия не поняла, куда я подевался, но последовала за мной, а, когда и она оказалась в тёмном пустом помещении, заговорила: