Шрифт:
— Сама видишь, не до тебя Федору. Понимать должна, когда ты парню нравишься, а когда и не смотрит он на тебя.
Анфиса понимала.
— Заболоцкая ему по нраву, вижу я.
— А меж тем она тебе и в подметки не годится. Ей до такой красоты, как твоя, семь верст ехать, не доехать.
Анфиса улыбнулась польщенно, косу через пальцы пропустила. Знала она, что красива, но услышать лишний раз все одно приятно.
— Правда, боярин.
— Не задумывалась ты, почему так-то?
Анфиса плечами пожала. Да и вообще она ни о чем таком не думала, покамест батюшка ее не позвал. Думала она про боярича Репьева, и не только думала, а еще и про запас его придержала, и когда Федору не приглянется, то и Аникитой воспользуется, боярыней станет. Но ведь не просто так к ней боярин Раенский пришел, не просто так разговор завел, чай, и другие дела у него есть?
Хотя царевича она б заполучить не отказалась, пусть и непригляден собой Федор, да не косой, не кривой, и подружки завидовать будут, когда она царевной станет, и батюшка доволен будет. А что муж ей не по норову будет, так что же? Есть и другие мужчины на свете.
— И не таких любят, боярин. И страшнее баб я знаю, и тех мужья на руках носят.
Тут Анфиса не солгала. Перемывание косточек знакомым — оно у боярышень одно из любимых занятий. Так что… много чего она слышала, жаль, впрок не особенно шло.
— Права ты, боярышня. Неглупа ты, Анфиса Дмитриевна, это хорошо, оттого я тебе больше скажу: приворожила Заболоцкая Феденьку.
— Ой!
С кем-то поумнее Платон и заводить таких разговоров не стал бы. Кто поумнее, мигом бы спросил — почему ж боярышню не тащат в храм, а оттуда на покаяние, или вообще, в монастырь? Да много чего спросил бы. Но Анфиса мигом поверила.
А чего удивительного?
Если мужчина может выбирать между ней и какой-то девкой… и выбирает ту девку? Значит — точно колдовство! Черное и особо опасное! Другой мысли у Анфисы и не промелькнуло, и рядом не было.
— Вот и ой-то. Готова ты ему помочь, боярышня?
— Готова, конечно. А как?
— Я тебе воду заговоренную дам, а ты его и напои. Поняла?
— П-поняла. А зачем?
— Чтобы приворот снялся. Я б и сам царевича напоил, да вот условие такое есть. Знаешь ты, что наведенная любовь только истинной снимается?
Анфиса закивала так, что чуть кокошник не слетел.
Знала, конечно! Чтобы юные девицы да такое не знали? Во всех подробностях знают!
— Вот. Потому Федора ты поить должна, как невеста.
— Как в сказке о Финисте Ясном Соколе.
Боярин ту сказку уж сто лет как забыл, но головой тоже закивал прилежно.
— Именно. Напоишь ты его, заклятье и спадет, женится на тебе Федя, и всем хорошо будет.
— Да, боярин.
— Точно, не боишься ты греха?
— Да какой же грех тут, боярин? Человека от колдовства злобного избавить?
— Так ведь вода-то наговорная.
Анфиса только рукой махнула на такие мелочи. Вот еще…
— Не побоюсь, боярин. Ради счастья нашего с Феденькой я на все готовая.
Тем паче, что и не требуется ничего… почти.
Водичкой царевича напоить?
Это Анфиса может, это несложно ей. Справится.
Глава 8
— Государыня, риск-то какой!
Марина рукой махнула на чернавку. Выпороть приказать, что ли?
Потом прикажет.
— Сказано тебе, так делай, дура негодная!
— А когда муж ваш придет?
— Не придет он! Патриарх, колода старая, Борису всю голову ерундой забил. Молитвы, покаяния, храмы построить обещал… лучше б мне убор купил, заморский, с жемчугом розовым! Так на это у казны денег нет! Зато на свадьбу Федькину найдутся!
— Хозяйка…
— Иди, тебе сказано! Приготовь все, да приведи кого надобно, а скоро и я буду!
Чернавка ушла, пока в нее чего тяжелого не полетело, Марина к зеркалу подошла, посмотрелась.
Вот ведь!
И хороша она собой, и умна, и мила, и красива… а муж все одно от рук отбивается. Ну и ладно, спустим ему вольность маленькую!
У него времени нет, так другие под руку подвернутся! И помоложе, и красивее, не цари, конечно, да желание утолить их хватит. Вот сейчас она сходит, посластится, а уж потом и мужем заняться можно. Марина отлично понимала, что власть ее над мужчиной вся на простынях лежит. Бери — не хочу. А когда мужчина ее избегает? Постель с ней делить не хочет?
Как его на поводке держать?
Как управлять им прикажете?
Нельзя Бориса надолго от себя отпускать, но как быть, когда муж все ночи в храме проводит, молится? Народ млеет, конечно, быдло слюнявое! Ах, какой у них царь-то православный!
А ей что делать?
Она б до мужа и в храме добралась, да Патриарх там… уж больно не любит ее Макарий, наверное потому, что ему уж давненько бабы без надобности…
А, и пусть его!
Вот сейчас она сил наберется — и мужем можно будет вплотную заняться. Никуда от нее Боря не денется! И не таких переламывали!