Херб зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

— Приношу извинения, Джордж. Этот стук дождевых капель по подоконнику нагоняет такую сонливость… Чашечка крепкого кофе пришлась бы как нельзя кстати.

— Боюсь, кофе нам светит не раньше завтрашнего утра.

Ответом стал лёгкий кивок напарника.

Постепенно моё зрение адаптировалось к темноте, я стал отчётливо различать обстановку в кабинете.

Шум дождя за окном стал убаюкивающе монотонным, стихли голоса прохожих, цокот копыт, скрип колёс. Наступила ночь.

Лишь холод (мы не могли позволить себе роскошь затопить камин) бодрил и не давал задремать.

Чтобы не затекли ноги и спина, я регулярно вставал, приседал и прохаживался. Конечно, очень осторожно и по возможности — без лишних звуков.

Часа в три ночи послышался подозрительный шорох.

— Кажется, началось, — произнёс я.

Херб вытащил револьвер, а я вооружился небольшой дубинкой, прихваченной в Скотланд-Ярде. Не бог весть какое оружие, но если приложить силу, можно конкретно «отоварить» негодяя.

Вряд ли кто-то на улице или в соседних домах услышал бы характерный звук стеклореза: грабители работали вполне профессионально.

— Чарли нанял толкового звездобоя, — прошептал на ухо Херб. — И я кажется догадываюсь — кого.

Звездобоем на уголовном жаргоне назывался вор, который проникал в дом, вырезав небольшой кусочек стекла в окне, затем он просовывал в проём руку и открывал окно изнутри.

На мой невысказанный вопрос Херб ответил:

— Во всём Степни нет спеца лучше Одноглазого Микки. Тут явно орудует тип его квалификации. Давненько он нам не попадался на горячем.

Осколки выдавленного стекла тихо осыпались на ковёр. В образовавшуюся дыру с улицы сунулась костлявая лапа грабителя, его длинные сильные пальца пианиста нащупали ручку окна и повернули. Створка поднялась.

— Подсади, — попросил обладатель костлявой лапы.

Кто-то невидимый (скорее всего Чарли) ловким рывком приподнял его, тельце звездобоя камнем перелетело через окно, упав на пол. Его кепка слетела с головы и свалилась возле хозяина…

Вор поднялся на ноги, потирая спину. У него оказалось тщедушное телосложение, его можно было бы принять за подростка, если бы не длинные седые волосы, увенчанные лысиной.

— Я не просил зашвыривать меня, — пробурчал звездобой. — Достаточно было слегка подсадить.

— Хватит бурчать! — Я услышал знакомый голос Чарли. — Лучше подай руку и помоги мне подняться.

Звездобой помог напарнику влезть в кабинет.

Их было двое, но я по-прежнему полагал, что есть ещё и третий участник шайки, который следит за обстановкой на улице и подаст условный сигнал, если заметит опасность.

Скажу больше: если Херб практически слёту вычислил личность звездобоя, я процентов на девяносто догадывался, кто стоит на стрёме.

— Тише! Ты прямо как слон в посудной лавке! — забурчал Одноглазый Микки.

У него на лице действительно была повязка, прятавшая левый глаз. Это делало Микки похожим на пирата.

— Не все же такие сморчки, как ты, — засмеялся Чарли.

— Тут темно как у негра в заднице… Надеюсь, ты знаешь, где дантист прячет рыжьё…

— На стене висит картина. Сдвинь её и увидишь тайник. Золотишко в нём.

Я сделал мысленную отметку после слов Чарли. О тайнике мог знать только очень узкий круг посвящённых.

Не подозревая о нашем присутствии, грабители направились к картине.

Они осторожничали, орудовали в темноте, без свечей или фонариков.

— Ты глянь! — восторженно зашептал Микки. — И впрямь тайник!

Пришла пора напомнить, что в кабинете есть и другие люди. Я толкнул Херба плечом.

— Полиция! Руки вверх! — прорычал он, а я зажёг газовый рожок, освещая помещение.

Грабители замерли у стены, послушно вскинув руки вверх.

— Привет, Чарли! Привет, Микки! — жизнерадостно произнёс я.

— Мистер, разве мы знакомы? — удивлённо воскликнул звездобой.

— Это детектив Лестрейд, выскочка из Лидса, — зло произнёс Чарли. — Говорят, про него писали все газеты.

— Так и есть, — улыбнулся Херб. — Можете обернуться, но руки прошу не опускать. По вашей милости я проторчал тут весь вечер и половину ночи, замёрз и проголодался.

— Виноваты, мистер Херб, — произнёс одноглазый, поворачиваясь. — Если бы мы заранее знали, что вы будете нас ждать — клянусь единственным глазом — назначили бы встречу в каком-нибудь другом месте, где растоплен камин и вкусно кормят.