– Мы недооценили их, — признал Сахаров. — Они приспособились. Новая идеология уже не чисто марксистская. Это гибрид. Они играют на боли и памяти.

– Значит, — сказал я, — пора нанести удар по мифу, а не по людям.

Так родился Проект «Зеркало» — подразделение аналитиков, писателей, философов, учёных, задачей которых стало разоблачение и разрушение идеологического ядра революции. Мы начали не с запрета — а с дискуссий. Открытые дебаты, в которых бывшие социалисты, теперь сторонники обновления империи, разбивали лозунги врагов логикой, историей и реальными примерами. Вместо лозунга «Земля крестьянам» — реальные земельные пайки через реформу Столыпина 2.0.

Вместо «Фабрики рабочим» — участие рабочих в прибыли через кооперативные схемы.

И главное: новое образование, где преподавали историю, экономику, права и гражданскую ответственность. В тени этих реформ «Отдел Тень» продолжал охоту на невидимых врагов. В Самаре был задержан человек по имени Яков Клементьев, у которого нашли кодированный список агитаторов в 27 губерниях. Расшифровка заняла две недели. Многие фамилии оказались ложными. Но некоторые — настоящими. Среди них была даже одна губернская учительница, участвовавшая в «Имперском голосе». Подмена внутри. Мы поняли: идеологическая война не знает фронтов.

В марте 1922 года я выступил с речью в Зимнем дворце перед собранием губернаторов и офицеров. Смысл был прост:

— Мы не воюем с народом. Мы сражаемся за его разум. И кто победит — тот и станет будущим России.

Эта речь вошла в историю как «Обращение к Тени», и разошлась по всей империи в виде печатных листов и даже граммофонных записей.

Красная угроза не исчезла. Но теперь это была уже не революция — а подполье, дышащее в темноте и боящееся света. И мы зажигали этот свет всё ярче.

Империя не сломалась.

Она изменилась. И выстояла.

Весна принесла с собой не только оттепель, но и первые плоды нашей новой стратегии. Там, где раньше действовали каратели, теперь выходили учителя. Там, где звучали лозунги, теперь шли дебаты. А в местах, где зреет бунт, начала зарождаться вера — не в утопию, а в возможность жить лучше здесь и сейчас, без крови. Тем не менее, угроза никуда не исчезла. По данным разведки, остатки большевистского подполья укреплялись в эмиграции. В Берлине, Варшаве и даже в Париже собирались кружки революционеров. Финансирование шло через третьи структуры, иногда прикрытые коммерческими предприятиями или «культурными обществами».

– Это борьба не за территорию, — мрачно заметил Сахаров на одном из совещаний. — Это борьба за смысл. Если мы не предложим новый смысл — его навяжут нам они.

Именно тогда я приказал создать Институт гражданской идентичности — мощную интеллектуальную структуру при Академии наук, где лучшие умы Империи начали формировать новый общественный договор. Мы начали печатать дешёвые, но содержательные книги и брошюры. Создали радиостанции, вещающие на деревню. Учёные, артисты, инженеры — все стали участниками единого процесса пробуждения.

Но враг тоже не спал.

В июне 1922 года в Петербурге произошёл теракт на Невском проспекте — взрыв в переполненном трамвае унёс жизни девяти человек. Следствие показало: действовала ячейка, связанная с подземной типографией в Туле. Там же нашли прототип оружия, собранного из военных обрезков и иностранных деталей. Ответ был молниеносным — операция «Чистый коридор»: зачистка железнодорожных узлов и портов от нелегального трафика. Впервые применили систему разведывательной автоматизации, основанную на перехвате телеграфной корреспонденции и шифров. Одновременно на юге, в Баку, вспыхнуло антиимперское восстание, подогреваемое турецкими агентами. Оно было подавлено, но стало ясным: враг меняет тактику. Из идеологического поля он уходил в диверсионное и этническое.

Я вызвал к себе Михаила Савельевича — одного из молодых инженеров, разработавших схему новой радиосвязи для армии.

– Михаил, — сказал я, — нам нужен не только щит. Нам нужен новый слух Империи.

– Вы хотите создать «Око»? — спросил он с интересом.

– Нет, — ответил я. — Я хочу создать совесть, которая будет видеть ложь ещё до того, как она станет действием.

К осени мы знали: Красная угроза трансформировалась. Из лозунга она стала вирусом внутри разума. И с этим вирусом нужно было бороться не только сталью, но и смыслом.

Империя училась — и взрослела.

Осенью 1922 года обострилась ещё одна опасная тенденция — иностранные спецслужбы усилили вербовку среди эмигрантов и пленных времён войны. Через тайные каналы в Россию проникали инструкции, оборудование, деньги. Их цель была ясна: разжечь внутреннюю рознь, использовать любые локальные недовольства для создания хаоса. Особенно активно действовали в Прибалтике и на Кавказе — там, где имперские структуры ещё не успели полностью закрепиться. С каждой неделей становилось очевидно: мы вступаем в новый этап войны — не фронтовой, а психологической, информационной и партизанской.