– Приготовьте спецгруппу, - распорядился я. – Установите внешнее наблюдение за всеми фигурантами. Если «Скиф» говорит правду – мы на пороге величайшего раскрытия. Если лжёт – узнаем, кому он служит.

Пока столица гудела тревогой и слухами, тайный поезд вывозил «Скиф» на юг. Я знал: следующая встреча может изменить всё. Но чтобы защитить империю – нужно смотреть в глаза даже тем, кто хочет её смерти.

Поезд с “Скифом” прибыл ночью. Без лишней огласки, без формы, под видом охраняемого чиновника. В Ливадийском дворце, специально отведённый кабинет под библиотеку, был превращён в комнату допроса. За стеклом – я, генерал Макаров, полковник Волков и стенографист.

– Зовите, - коротко сказал я.

Дверь открылась. Вошёл мужчина лет сорока, с загорелым лицом, острыми чертами, коротко стриженный. В глазах – смесь хищного спокойствия и равнодушия к смерти. Он сел, не спрашивая разрешения.

– Вы – Скиф? – начал Волков.

– Так меня называют. Иначе бы я не здесь сидел.

– Зачем вы согласились говорить?

– Потому что революция проиграна. Пока. Но её семена всё ещё в земле. И вы, Ваше Величество, - он впервые посмотрел на меня, - начали вырывать корни. Я решил, что стоит выбрать сторону, пока не поздно.

Я кивнул, сдерживая раздражение. Его вызывающая манера была игрой – позой бывшего идеалиста, пережившего своих идейных командиров.

– Говорите.

Он заговорил. Без заминок, уверенно. Назвал имена: профессора, финансирующего подпольную типографию в Риге, чиновника министерства торговли, передающего информацию социалистам в Париже, капитана флота, готового поднять мятеж в Балтийской эскадре по сигналу.

– Главный узел – Петроград. Центр – Технологический институт. Там хранятся шифры, маршруты и фонд поддержки.

– А кто наверху?

Он помолчал. Потом сдал:

– Князь Голицын. Он играет двойную игру. Официально лоялен, но втайне хочет конституционной монархии. Надеется, что, пошатнув трон, сможет стать посредником между старым режимом и “новыми силами”.

В кабинете повисло молчание. Макаров вспыхнул:

– Голицын? Он ведь…

Я поднял руку.

– Проверить. Немедленно.

Ночь прошла без сна. До рассвета я изучал доклад Скифа, отмечал связи, нити, пересечения. Это была паутина, вплетённая в плоть Империи. Но теперь – мы знали, куда бить. Утром был подписан секретный приказ: операция “Гром”, координированная зачистка всех названных узлов. Без лишнего шума, без крови, но быстро. Империя не забудет второй шанс – и не даст третий.

Утро началось с тишины. Ливадия еще не проснулась, но в кабинет уже стекались срочные донесения. Операция «Гром» началась ровно в 06:00 по московскому времени. Полковник Волков координировал действия Особого отдела, а Макаров держал руку на пульсе Петербурга — весь город был словно покрыт невидимой сетью.

– Арестованы: профессор Савельев, капитан Груздев, чиновник Руднев. Все в одной операции, без выстрелов, — доложил Волков, входя в кабинет.

– Голицын? — спросил я, не отрывая взгляда от окна.

– Пока под наблюдением. Но его личный секретарь попытался сжечь бумаги в камине. Мы успели. Среди них письма от французских эмиссаров.

Я кивнул.

– Не трогайте Голицына... пока. Пусть думает, что ему поверили.

Волков насторожился:

– Зачем?

– Потому что теперь он приведёт нас к тем, кто стоит выше. К тем, кто за границей. Те, кто надеется, что Россия снова встанет на колени. Этого не будет. Мы не просто вычищаем заговор — мы выкорчёвываем корень.

В тот же вечер я собрал экстренное заседание Совета министров. Без огласки, без прессы. Только доверенные лица. Доклад Скифа лежал в центре стола. Молчание тянулось долго. Даже Витте молчал — что случалось нечасто.

– Мы оказались в шаге от повторения 1905 года, — начал я. — Но на этот раз — не допустим. Пора переходить от обороны к стратегическому наступлению. На всех фронтах — политическом, экономическом, идеологическом.

– Что вы предлагаете, Государь? — спросил Столыпин.

– Мобилизацию умов. Очищение от предателей. И главное — народ должен знать правду. Не слухи. Не паника. А правду — кто пытался разрушить страну. Пусть увидят, что Империя — не слепа. И не прощает удара в спину.

На следующий день вышел особый выпуск «Русского Вестника». На первой полосе — заголовок:

«ЗАГОВОР РАЗОБЛАЧЕН. ПЕТРОГРАД ОЧИЩЕН»

Под ним — подпись:

От специального представителя при Дворе Его Величества Николая II.

А внизу, мелкими буквами: Сейрин Фростмарк.

Несмотря на ликвидацию верхушки заговора, я понимал: корень марксистской заразы глубже, чем кажется. Аресты и следствие дали немало — адреса квартир, подпольных типографий, схемы финансирования. Но «красные» уже меняли тактику. Теперь — это не митинги и баррикады, а тихая подмена умов. Через кружки. Через школы. Через заражённую интеллигенцию.