Глава девятнадцатая, в которой Марьяна осваивает технологию мытья посуды

Марьяна

Осознать произошедшую перемену оказалось непросто. Попав в тело Марьяны, я не испытала такой шок, как сейчас. Возможно, потому что знала о выдуманных историях, где люди путешествовали в другие миры. Да, сказка! Но это произошло со мной по-настоящему, и я давно перестала думать о том, что все окружающее — плод моего воображения.

Я поверила в то, что моя душа перенеслась в тело Марьяны Богдановой.

Но теперь-то что случилось?!

Мир тот же. Во всяком случае, я нахожусь в знакомом месте — в собственной мастерской. А кукла — не чье-то воплощение! Кто я теперь? Как меня зовут? Что мне делать?!

Я металась по флигелю, не находя себе места. Обнаружила, что хромаю. Это неудивительно, ведь ноги у куклы получились разной длины.

Неужели теперь я буду превращаться в любую куклу, что сделаю своими руками?

Одни вопросы — и никаких ответов.

Или это все же очередной виток болезни? Бред сумасшедшей. Причудливый, яркий… но бред.

Долго предаваться отчаянию я никогда не умела. Мне все так же хотелось есть и пить. Я все так же нуждалась в деньгах. Поэтому я успокоилась, села и обдумала, что делать дальше.

Очевидно же! Идти наниматься на работу. С тем самым направлением на кухню княжеских палат. Бумажка осталась, а я теперь… некрасива.

С другими проблемами разберусь позже. Как? Еще не знаю. Но позже!

Куклу Марьяну я спрятала. Так, на всякий случай. Мало ли…

До сих пор жалею, что куклу, похожую на меня, сожгли. Я как будто потеряла часть себя и… надежду на возвращение.

Дама в черном мне обрадовалась. И никаких других документов не попросила. Видимо, печать агентства «Крошечка Хаврошечка» обладала чудодейственной силой. В смысле, у агентства хорошая репутация.

— Наконец-то, — пробурчала дама. — Богданова, имя у тебя есть? В направлении только инициалы.

— Ма… Марийка, — ответила я, запнувшись.

— Ко мне обращайся по имени и отчеству. Любава Марковна. Иди за мной, Марийка.

— Задержитесь ненадолго, Любава Марковна, — попросил даму охранник. — Новой работнице пропуск оформить надо.

— Я беру ее на испытательный срок, — недовольно произнесла Любава Марковна.

— Все одно без пропуска не обойтись, — настаивал он. — Это быстро, вы же знаете.

Меня завели в одну из комнат. Там, если я правильно поняла, ведун отщипнул кусочек моей ауры. Он провел рукой над моей головой, и в ладони осталась искра, переливающаяся всеми цветами радуги. Искру ведун поместил в кристалл.

— Все, — сказал он.

— А пропуск… где? — удивилась я.

— Твои данные в системе, допуск по зонам, — пояснил он. — Ты будешь свободно передвигаться там, где тебе можно находиться. А туда, куда нельзя, не попадешь.

Просто и эффективно. Такой «пропуск» не потеряешь, передать его чужаку невозможно. Я не узнала бы о таком, если бы не пришла работать в палаты.

Любава Марковна отвела меня в кладовую, где по размеру мне подобрали рабочую одежду: форменное платье, обувь и чепец.

— Чтобы ни одной волосинки не торчало, — ворчливо наставляла она. — Никаких губных помад, пудры, румян или духов. Украшения тоже под запретом.

Она показала мне комнату, где прислуга переодевалась и отдыхала.

— Смена двенадцать часов, два перерыва по четверти часа и полчаса на обед. График каждую неделю новый, висит, как видишь, на стене. Завтра в нем появится и твое имя. Сегодня обучение. Жди здесь, придет твоя наставница и все объяснит. Когда она отпустит, можешь идти домой. Завтра в семь утра твоя первая смена.

Все так сложно? А я думала, чего уж проще, посуду мыть! Неужели этому надо учить?

Оказалось, что надо.

Тучная девица по имени Глафира окинула меня скептическим взглядом и вынесла вердикт:

— Задохлик.

Я развела руками. Мол, жизнь такая.

И словно нарочно, как в дешевой мелодраме, в животе у меня заурчало.

— Понятно, — кивнула Глафира. — До обеда не дотянешь.

— Ну… — протянула я.

— Ой, молчи, — махнула она рукой.

И вытащила из кармана передника пирожок.