Я повернулась и посмотрела на дверь: мысли, возможности и неправильные решения сосредоточились там, в темном прямоугольнике, слабо освещенном фиолетовым светом. Чувство, более сильное, чем инстинкт самосохранения, нашептывало мне, что нужно уйти, с тем же отчаянием, с каким умоляло остаться.

– Ты маленькая испуганная зверюшка.

– Я же просила не называть меня так! – выпалила я, и гордость обожгла мне рот, я снова посмотрела на развязно небрежного Андраса.

Он прекрасно знал, что выводил меня из себя, когда разговаривал со мной таким идиотским образом, и промелькнувшая в его глазах ирония тому подтверждение.

– Тебе не нравится это прозвище?

– Оно меня бесит! – гневно прошипела я.

Андрас наклонил голову набок и улыбнулся. Улыбка была такой красивой, что сердце замерло.

– И я не испуганная, – добавила я, решив не позволять Андрасу сбивать меня с толку. Надо держать себя в руках и не изливать на него гнев, как я всегда делала.

– Тогда докажи, что я не прав.

– Я ничего не обязана тебе доказывать.

Андрас отвернулся и обвел взглядом комнату. Он, казалось, оценил мое упрямство и, прежде чем снова на меня посмотреть, выдал ответ, которого я не ожидала:

– Если подойдешь сюда, я перестану тебя так называть.

Я подозрительно посмотрела на него, ища подвох.

– Это шантаж.

– Это компромисс.

– Невелика разница, – сказала я тихим голосом. И добавила про себя: «Если это сказано таким человеком, как ты, в чьих глазах опасность, кто плетет ловушки своим голосом».

Андрас сидел и спокойно смотрел на меня, а спираль в моем животе как будто распрямлялась, растекаясь теплом, подталкивая меня поддаться магнетизму его бесстыжих глаз.

Он бросал мне вызов, вынуждая сдать позиции. Хотел посмотреть, что произойдет, если исчезнет дистанция, сохранение которой всегда являлось чуть ли не нашей основной заботой. Он дразнил меня, чтобы увидеть, куда нас приведет выстланный его провокациями и моими бурными протестами путь.

Его глаза проследили за тем, как я облизнула губы.

– Ты больше не будешь меня так называть?

Андрас медленно кивнул в знак согласия.

Стоя рядом с погасшей елкой, я на мгновение задумалась над его предложением. Разум рекомендовал мне схватить туфли, свитер и убежать – укрыться в безопасной квартире, где нет никаких лукавых соблазнов и рисков. Но инстинкт руководил гораздо более глубоким желанием, которое задевало во мне невидимые струны.

Я, конечно же, совершала ошибку и наверняка сильно пожалею, добавлю ее в список необдуманных решений, который, чтобы не мучиться, сотру из памяти следующим утром, но, возможно, у меня есть предрасположенность к глупым поступкам, потому что я проглотила вздох и шагнула вперед.

Я двигалась в таинственном сине-фиолетовом свете, залившем комнату. Подошла к Андрасу, который не сводил с меня глаз, по его лицу гуляли тени.

Когда я остановилась перед коленями Андраса, он посмотрел на меня, приподняв бровь и едва сдерживая улыбку.

Окей, я подошла. Теперь он должен был выполнить уговор и пообещать мне, что…

Прежде чем я успела опомниться, его руки уже обхватили мои бедра. Я вздрогнула и попыталась отстраниться, но Андрас рывком притянул меня к себе, вынудив сесть на него верхом.

Его упругое тело поглотило меня, и опьяняющий аромат обрушился на меня, словно лавина. От изумления я широко раскрыла глаза и начала вырываться, а он все крепче и крепче прижимал меня к себе, наблюдая за мной с живым интересом.

– Какая ты хорошая зверюшка, – сказал он довольным голосом, в сладкой улыбке обнажая идеальные зубы.

Прижатая к его мускулистой груди, я отталкивалась двумя руками, стараясь не думать о том, как глупо попалась в его ловушку.

– Ты лжец, – сердито буркнула я, и Андрас тихо рассмеялся, откинув голову.

Его глаза сияли, как драгоценные камни, а волосы разметались по спинке дивана струйками темных чернил. Он был так близко, такой горячий и чертовски соблазнительный. От его голой груди шел жар. И я солгала, когда сказала, что не боюсь его: меня пугали эмоции, которые он во мне вызывал, ужасало то, как воля вытекала из меня от прикосновения его рук.

– Отпусти меня! – приказала я.

Андрас, конечно, не подчинился.

Казалось, ему нравилось, что я сверху, словно я маленькая вещь, которую он мог трогать и крутить, как ему вздумается. Я всегда думала, что такая поза женщины ущемляет мужскую гордость, однако Андрасу не нужно подминать меня под себя, чтобы продемонстрировать свою власть. На самом деле ему, похоже, нравилось удерживать меня в таком положении: он мог доминировать надо мной, при этом оставляя себе полную свободу действий. Он хотел видеть, куда я положу руки, как мои бедра будут обхватывать его, как я стану извиваться в упрямой попытке вырваться. Но больше всего ему нравилось видеть, как мое тело предает меня, как дрожь пробегает по позвоночнику, когда я понимаю, что он хочет, чтобы я была на нем.