Но, как бы сильно я этого ни желала, я не разрешала себе принять то, что чувствовала.

– Я хочу, чтобы ты перестала строить из себя праведницу, потому что ты лгунья и лицемерка. Ты лучше умрешь, чем скажешь вслух, что на самом деле думаешь.

Андрас держал меня за волосы одной рукой, в то время как другая провела по жестким лямкам комбинезона и коснулась бархатистой кожи моих ключиц. Я всхлипнула от ужаса. Медленно и неуклонно его рука двигалась вверх и достигла моей шеи. Я чувствовала, как моя кровь пульсирует под его ладонью. Его сильные пальцы обхватили мое тонкое горло, сжимая его ровно настолько, чтобы показать, как возбужденно я дышу. Его дыхание слилось с моим, и я потеряла себя.

Разум рассеялся среди спутанных звезд, и теперь я была лишь нервами, кометами и кровью – спиралью импульсов, бесцельно вращающейся по орбите. Я изнемогала и больше не могла скрывать исступление своего сердца, напряжение, истощавшее мои нервы, тяжелое дыхание, вырывавшееся из легких. Я стала жерлом проснувшегося вулкана, и лава вот-вот должна была вырваться наружу, не хватало лишь последнего сильного толчка, чтобы сойти с ума, взорваться раз и навсегда.

Очаровательный и соблазнительный, Андрас приблизил лицо. Он прижался губами к моему уху, и от затылка до пяток по моему телу прокатилась волна дрожи.

– И я хочу, чтобы ты убралась из моей жизни. Не оглядываясь и не задерживаясь, потому что я позволю тебе сделать со мной что угодно, что угодно, но только не держать меня при себе.

И я раскололась на части, когда он отклонился, чтобы пронзить меня взглядом. Он выдохнул эти слова прямо в лицо, утверждая победу, равносильную крушению:

– Ты можешь все это сделать… Мирея?

– Нет… – выдохнула я, строптивая и разгоряченная.

Это был единственный честный ответ. Та правда, которую я не побоялась произнести.

К этому моменту мы оба уже поняли: искренность была нашей погибелью. Таков наш способ падать вниз.

Поцелуй взорвался, как вулкан во тьме. Я не поняла, кто из нас устроил взрыв, только почувствовала, как его руки яростно прижимают меня к себе, а мои вцепились ему в волосы, пока его настойчивые обжигающие губы впивались в мои. Он атаковал меня с ожесточенной жаждой, и моя душа забушевала, словно звездный шторм.

Я знала, на что мы обречены, знала с самого начала, когда Андрас сел на этот чертов диван и посмотрел на меня так, как такой человек, как он, никогда не должен был на меня смотреть. Наши ошибки – единственная дорога, на которой мы могли встретиться, ухабистая тропа тех, у кого падение в крови.

Я прижалась к его огромному телу, а Андрас широко раскрыл мне рот, вторгшись в него большим пальцем, словно желая заполнить его, осквернить, безжалостно уничтожить в бредовой горячке своих кошмаров. Грубый кончик пальца проник в эту непристойную расщелину, скользнул по моему горячему языку, а затем намочил щеку, когда Андрас обхватил мое лицо, чтобы проникнуть глубже, ворваться в меня и захватить еще больше пространства. Он просунул язык мне в рот, заглушив мой громкий стон ненасытным напором.

Его губы кусали и мяли, искали, находили и нападали снова. Он целовался чертовский страстно, позволяя мне лишь короткие вдохи.

Бедра зудели от дрожи. Его вторжение было таким сильным, что я невольно давала отпор и двигалась ему навстречу, чтобы не задохнуться. Когда он схватил меня за волосы, чтобы силой подчинить своей воле, я выгнула спину и прикусила ему язык.

Железный привкус крови смешался с его вкусом, и у меня закружилась голова. От Андраса пахло непристойностью, никотином, ошибками, которых было не перечесть по пальцам. То был вкус токсина, похожего на яд, нейтрализующего правильное и неправильное и соединяющего их в экстаз. Можно всю жизнь тщетно пытаться очистить кровь от него.

Андрас напрягся, прижавшись ко мне, схватился за лямки комбинезона, словно хотел их оборвать, устранить как препятствие. Джинсовая ткань натянулась, впиваясь в лопатки. Мое упрямое тело боролось, изгибаясь и покачиваясь в стремлении отразить атаки его рта. Я терлась животом об его живот, бедра двигались змеисто и воинственно, когда я пыталась придавить его к спинке дивана, подергивая за влажные волосы, чтобы заставить его сдаться мне. Его слюна у меня во рту, прерываемое его укусами дыхание… Швы на ткани чуть ли не трещали, когда Андрас скручивал сжатые в кулаках лямки, его мышцы напрягались от усилия. В нетерпении он потянул их вверх.

Жесткая ткань натянулась на лобке. Я как будто почувствовала, как туда, к чувствительному месту скользнула рука и властно сдавила отчаянно пульсирующую плоть.

Я порывисто вдохнула и распахнула глаза, когда внезапная вибрация пронзила внутренние стороны бедер и перешла в спазм, сковавший лодыжки. Я судорожно поймала ртом воздух, мои ресницы затрепетали, когда он сдвинул лямки с моих плечей.

– Сними их, – раздался его хриплый приказ. Этот тихий, но властный рык прозвучал так требовательно, что я задрожала и встретилась с ним взглядом. Андрас всем своим видом выражал непреклонность. Кровь бежала по жилам так быстро, что у меня закружилась голова, мысли путались. Странная, нелогичная паника сдавила мне горло и повелевала моими движениями, когда под его требовательным взглядом я стянула лямки.