Лишившись поставок рабской рабочей силы , португальцы, чьи агенты в Бенинской бухте умирали на глазах от эндемических тропических болезней, таких как малярия и желтая лихорадка, в конце концов были вынуждены закрыть свою феторию, или "фабрику". Наиболее примечательным в этом эпизоде афро-португальских отношений начала XVI века является то, что Бенин всегда твердо контролировал условия взаимодействия с европейцами, обязывая чужаков в целом подчиняться своим обычаям и протоколам, и в конечном итоге прекращал поставки рабов, когда переставал считать, что торговля отвечает его интересам . Фактически, поскольку португальцы играли в двусторонние отношения по большей части на условиях Бенина, сменявшие друг друга оба, возможно, представляли себе иностранцев как своих вассалов, даже если европейцы не разделяли эту точку зрения.

Португалия, тем не менее, вернется в район дельты реки и поможет превратить его в один из самых плодовитых источников африканских невольников, продаваемых на плантации товарных культур в Новом Свете в период с последней четверти XVII века по первую четверть XVIII, когда почти полмиллиона человек были отправлены в рабство из прибрежной зоны, известной как Бенинская бухта. Пока же внимание Лиссабона было переключено с огромными последствиями на экваториальный остров Сан-Томе, расположенный у побережья Центральной Африки.

* Как писал Орландо Паттерсон: " нет ничего особенногоВ институте рабства . Он существовал с самого рассвета человеческой истории и до двадцатого века, в самых примитивных человеческих обществах и в самых цивилизованных".

† Не путать с современной страной, носящей название Бенин, королевство Бини находилось на территории современной Нигерии.

10

.

СТАРЫЕ И НОВЫЕ СХЕМЫ

СДЕЛАЙТЕ СОВРЕМЕННУЮ КОММЕРЧЕСКУЮ ДОБРОДЕТЕЛЬ СВОЕЙ ПРОШЛОЙ ИМПЕРИИ: португальская национальная авиакомпания TAP назвала многие свои дальнемагистральные самолеты именами самых знаменитых мореплавателей страны. Во время работы над этой книгой я пережил долгую и неудобную стоянку в аэропорту Лиссабона, наблюдая за тем, как эти самолеты причаливают к своим воротам и в конце концов отправляются на взлетную полосу. На их толстых брюхах красовались имена самых знаменитых первооткрывателей страны - Бартоломеу Диаша, Васко да Гамы, Фернана де Магальяэша (Фердинанда Магеллана) и Педро Алвареса Кабрала. Было достаточно волнительно лететь на Сан-Томе, одну из немногих африканских стран, в которых я никогда не бывал, но тут возникло дополнительное удовольствие. Самолет делал короткую посадку в Аккре, столице Ганы, а это означало, что сегодня TAP выполняет рейс, который воссоздает маршрут почти пятивековой давности, повторяющий одну из самых важных экономических цепей в истории мира. Она соединила Португалию, Гану и Сан-Томе, как это делали корабли, перевозившие рабов и золото в XVI веке. Увы, авиакомпания делала это при полном отсутствии фанфар и, насколько я смог обнаружить, даже осведомленности. Таково состояние признания важности чернокожести для истории Атлантики.

По целому ряду сходящихся причин ко второму десятилетию XVI века португальцы переключили свои приоритеты с поддержания фабрики, работавшей в Бенине с 1486 года, на полную колонизацию тогда еще необитаемого острова Сан-Томе. Сан-Томе, расположенный практически на экваторе в 200 милях к западу от современного Габона, был открыт в 1471 году благодаря черным вулканическим почвам и обильным тропическим осадкам. Португальцы извлекли определенные уроки из числа погибших на материке в таких местах, как Бенин, и из политических проблем, связанных с взаимодействием с сильными, а иногда и непостоянными африканскими государствами. Они также извлекли уроки из своего опыта (и опыта испанцев) на других островах у африканского побережья, таких как Мадейра, Канарские острова и острова Зеленого Мыса, где способность производить прибыльные товарные культуры, особенно сахар, делала ранний африканский империализм таким финансово выгодным. Для Португалии заселение Сан-Томе имело еще одно преимущество, связанное с малочисленностью населения королевства. Португалия могла направить на новые иностранные авантюры не так уж много людей, а в условиях островов она могла получить большую выгоду от размещения даже скромного числа поселенцев. Используя такой плацдарм, как Кабо-Верде, Лиссабон, кроме того, узнал, что может вести прибыльную торговлю рабами в близлежащих прибрежных районах континента, не опасаясь, что подвергнется нападению или будет захвачен. Когда в 1485 году Сан-Томе был официально объявлен колонией, некоторые историки утверждают, что остров задумывался как перевалочный пункт для дальних плаваний в Азию, о которых тогда только мечтали. По навигационным причинам этого так и не произошло, даже после прорыва Диаша в Индийский океан в 1488 году. Однако подобные рассуждения отвлекают от гораздо более насущных приоритетов португальцев в отношении острова (и расположенного поблизости меньшего острова Принсипи). С самых первых королевских указов, закрепивших юридическую основу острова как функциональной колонии, Лиссабон преследовал три практические цели: снабжение Эльмины продуктами питания и другими предметами, которые могли бы прокормить небольшое население, проживавшее в форте Сан-Жорже-да-Мина; поставки рабов из близлежащей континентальной Африки, чтобы дополнить и в конечном итоге заменить Бенин в качестве источника черной рабочей силы; и производство сахара для европейских рынков, чтобы дополнить производство Португалии на Мадейре, которое было очень прибыльным, но уже достигло пика и вскоре должно было сократиться.

Четвертая важная цель, которой должен был служить Сан-Томе, была скорее случайностью, а не продуманной стратегией. В 1492 году Испания изгнала примерно 100 000 евреев , в основном из Кастилии и Гранады, которые устремились в Португалию; в течение некоторого времени после этого евреи могли составлять до десятой части португальского населения. Правители страны неоднозначно восприняли этот резкий скачок численности еврейского населения, одновременно желая извлечь выгоду из впитывания новых богатств, навыков и знаний, которые они приносили, но осознавая глубокие токи антисемитских настроений, существовавших по всей Иберии. Таким образом, евреи были поставлены перед страшным выбором: принять христианство или покинуть страну. Многие выбрали последнее, некоторые отправились в Кабо-Верде или Верхнюю Гвинею на африканском материке, где некоторые из них в дальнейшем смешались с местными общинами. Другие в конце концов отправились в Новый Свет, который как раз в то время открывался, и некоторые из них стали играть важную роль в истории бурно развивающегося производства сахара.

Поскольку Сан-Томе находился так далеко от Европы, а смертность отправленных туда европейцев от тропических болезней была очень высокой, хотя и не такой высокой, как в Бенине, самой большой первоначальной задачей при создании новой колонии было заселение острова, чтобы сделать его экономически жизнеспособным. Для этого Лиссабон частично использовал депортацию на остров дегредадос (заключенных), проституток и других "неугодных", а также отправил туда до двух тысяч еврейских молодых людей, которые должны были принять новые имена и жить там как так называемые новые христиане, то есть новообращенные и недобровольно обращенные в эту религию. Сохранившиеся документальные свидетельства этого периода весьма скудны, но, судя по ним, до шестисот из еврейских новоприбывших погибли вскоре после своего прибытия на остров. Оставшиеся, однако, составили важную часть совершенно нового и важного социального гибрида, возникшего как побочный продукт португало-африканских контактов в начале торговли золотом и рабами : Креольская культура. * Это еврейское население, по-видимому, сыграло важную роль в инновациях Сан-Томе в производстве сахара и в последующей коммерциализации сахара в Европе. С самого начала Лиссабон позаботился о поставке африканских женщин для удовольствия и удобства поселенцев, а также с целью размножения новых колонистов. Кроме того, креольские народы, смешанные по расовому признаку и говорившие на новых языках и диалектах, возникших в результате смешения их разнообразных корней, сыграли важнейшую роль в создании новой, охватывающей океан цивилизации атлантического мира. Тем самым они стали еще одним важным кирпичиком в нашем возвышающемся здании современности, но первым местом, где мы рассмотрим этот феномен, будет Эльмина, к которой мы вскоре вернемся, а не Сан-Томе.

Сан-Томе начал отправлять свои первые партии рабов в Эльмину еще до конца XV века. Раннее движение людей по этой трассе, по-видимому, было обусловлено в основном торговлей рабами с Бенином. Но в первые два десятилетия XVI века Конго стал ведущим источником связанной рабочей силы для Эльмины, а к 1530-м годам из Конго через Сан-Томе отправляли рабов в Новый Свет, а также на процветающие рынки чернокожей рабочей силы в Лиссабоне и Севилье. С точки зрения португальцев, преимущество Конго заключалось в большей близости к новому форпосту в Сан-Томе, чем Бенина. Лидеры Конго, который стал первым и единственным крупным африканским государством в XV-XVI веках, искренне принявшим христианство, также сотрудничали с португальцами в политическом плане, по крайней мере, на первых порах. Торговля рабами на континенте, начавшаяся почти сразу после заселения Сан-Томе, была настолько прибыльной, что европейские деграданты, отправленные туда на условиях кабального рабства, быстро начали пытаться бежать с острова, чтобы на африканский материк и заняться нелегальным бизнесом за свой счет.