* На Сан-Томе эти коммуны стали называться мокамбос. Они начали распадаться только в начале XIX века, после переговоров с колониальными властями.

† Судно "Амистад" перевозило пятьдесят три раба-менде из Гаваны в небольшой кубинский порт Гуанаха, когда они подняли восстание.

‡ Миф о "счастливом" рабе просуществовал до двадцатого века, о чем свидетельствует этот отрывок из "Истории Соединенных Штатов", учебника для средней школы, изданного бывшим библиотекарем Конгресса Дэниелом Дж. Борстином в 1989 году: " Хотя большинство рабов подвергались поркев какой-то момент жизни , некоторые из них никогда не чувствовали удара плетью. Не все рабы работали в поле. Многие из них, возможно, даже не были ужасно недовольны своей участью, поскольку не знали другой".

13

.

СТАТЬ КРЕОЛОМ

В начале XVI века, в ту самую эпоху, когда Сан-Томе начинал складывать свое призвание в качестве ведущей плантации по выращиванию сахара и важнейшего центра ранней американской работорговли, Эльмина закладывала еще один фундамент в строительство новой трансатлантической цивилизации. Там, в предместьях португальского форта Сан-Жоржи, возникла большая деревня, которая впоследствии превратилась в шумный город, а затем, по меркам середины XVII века, в необычайно космополитичный глобальный город. Чтобы понять, что это значит, пятнадцать-двадцать тысяч жителей Эльмины сделали ее значительно больше, чем Новый Амстердам (вскоре ставший Нью-Йорком) того времени или даже Новый Орлеан столетия спустя.

Но самым новым и важным в Эльмине в ту эпоху был не столько ее размер, сколько необычный характер общества, которое возникло и процветало здесь на протяжении десятилетий; еще более важным был его уникальный состав, состоявший не просто из черных и белых, но из новой социальной категории, которая только начала зарождаться в подобных местах, где " at African sufferance " европейцы и коренное население поддерживали глубокие и продолжительные контакты в стремлении к взаимовыгодному торговому обмену. Здесь мы говорим о населении, которое получило название "креолы" - многозначный термин, который может привести к некоторой путанице. В Америке, как мы уже видели , креолы часто означали просто родившихся в Новом Свете. В других случаях креол становился лингвистическим термином, обозначающим гибридные языки, которые возникали в местах торговли европейцев и африканцев, особенно среди порабощенных. Здесь же мы подразумеваем под этим термином совершенно новый класс культурно и часто расово смешанных людей, которые стали буквальным потомством подобных межконтинентальных контактов. Эльмина была далеко не единственным и даже не первым местом, где появились представители этого нового класса людей. В XV веке португальские католики и новые христиане использовали остров Кабо-Верде в качестве базы для торговли по всей западной части Африки, от Сенегамбии до Верхней Гвинеи. По мере того как некоторые белые торговцы преуспевали, создавая прочные сети в районах, расположенных в глубине африканского побережья, они стали заводить детей с местными женщинами, иногда в рамках официальных союзов с вождями. Эти лузо-африканцы, возможно, самый ранний пример формирования афроевропейских креольских культур. Опыт французских торговцев-землепроходцев на реке Сенегал также породил свой собственный класс креолов, как и на Сан-Томе немного позже.

Прибрежная Западная Африка, конечно, была не единственным местом, где черные и белые вступали в длительный контакт. Нюрнбергский врач Иероним Мюнцер, посетивший Лиссабон в 1494 году, с удивлением обнаружил, что выходцы с юга Сахары обучаются там в специальных школах, созданных для преподавания им латыни и теологии. (Маловероятно, чтобы он знал, что это делалось в основном по приказу государей королевства Конго, которые отправляли туда детей своих дворян).

К тому времени, когда в 1761 году Португалия запретила ввоз рабов на свою территорию, в королевство было привезено в рабство четыреста тысяч африканцев, но даже такое большое количество, как ни парадоксально, не привело к такому расовому и культурному смешению и взаимообогащению, которое наблюдалось в новых креольских обществах в таких местах, как Эльмина. Африканцы в Лиссабоне, Севилье и других местах Европы, несомненно, взаимодействовали с европейцами в качестве домашней прислуги, сельскохозяйственных рабочих, кузнецов и каменщиков, но на этом континенте африканское присутствие оставалось относительно незначительным, и со временем люди смешанных рас имели относительно небольшой вес в балансе.

Эльмина, напротив, к середине XVIII века произвела на свет много поколений культурно поливалентных операторов - многие, но не все, люди смешанной расы, которые в дальнейшем помогли основать практически все экономически важные порты захода в Атлантику. Что сделало Эльмину и ее окрестности подходящей платформой для возникновения подобной самобытной культуры, так это постоянные контакты между европейцами и чернокожими в условиях, которые европейцы никогда не могли полностью контролировать. Креольская субкультура укоренилась во время длительного периода португальской торговли, начавшегося в Эльмине в конце XV века, за которым последовал еще один стабильный период голландской торговли после захвата этой страной форта Сан-Жоржи-да-Мина в 1637 году.

Осознание важности ранних креольских общин в таких местах, как Эльмина, стало широко ассоциироваться с исследованиями Айры Берлина, покойного американского историка Африки и рабства. Берлин подчеркивал лиминальность, или роль посредников, представителей этой группы, населявших многие прибрежные города в Африке. В портовых условиях, подобных Эльмине, креолы доказали свою высочайшую приспособляемость, поливалентность, которая послужит как европейской торговле с Африкой, так и раннему заселению Нового Света.

В некотором смысле ураганы служат меткой метафорой трансатлантического рабства. Подобно тому, как эти системы формируются на западных окраинах Африки, прежде чем обрушить свою энергию на далекие берега Америки, массовая торговля африканцами насильственно связывала миллионы жертв, собранных на западных берегах, прежде чем разбросать их в далеком полушарии к западу иногда случайными, на первый взгляд, способами. На ранних этапах европейского империализма в Новом Свете эти креолы действовали несколько иначе. Они заполнили промежутки между мирами черных и белых, перемещаясь туда-сюда на большие расстояния и зачастую поддерживая собственные сети трансконтинентального общения, или братства (cofradias по-португальски). Этому способствовало, прежде всего, их активное присутствие среди рабочих на кораблях, в портах и их окрестностях. В самом начале современной эпохи выходцы из этих креольских общин сопровождали Колумба в Новый Свет; другие шли с Бальбоа, Кортесом, де Сото и Писарро во время их исторических завоеваний. Таким образом, креолы стали тем жиром, который обеспечивал функционирование торгового и социального механизма. Они были теми самыми посредниками.

В колониях, образовавших Америку до обретения независимости, это было так же верно, как и везде. Берлин назвал креолов, обосновавшихся там, " уставным поколением ", имея в виду афроамериканцев, которые сыграли незаменимую роль до повсеместного установления плантационного рабства и без которых европейский имперский проект столкнулся бы с гораздо более серьезными трудностями. Креолы были одними из первых поселенцев Чесапикского региона , который впоследствии станет Соединенными Штатами, а также Нового Амстердама, где негры - рабские, свободные или занимающие промежуточные категории - присутствовали по крайней мере с 1625 года и составляли около 30 процентов населения в 1640 году .