Другие креольские общины быстро сформировались в таких разных местах, как Кап-Франсуа (в Сен-Доминго), Картахена, Гавана, Мехико и Сан-Сальвадор. Близко знакомые с культурами по обе стороны Атлантики, они могли говорить на пиджинах и креольских языках, которые были (и во многих местах остаются) сильно замешаны на португальском, даже в непортугальских колониях. Это позволяло им осуществлять уникальную и незаменимую форму культурного посредничества.

Хотя Берлин сделал эту идею известной среди исследователей африканской диаспоры, в исследованиях других ученых, в том числе африканского происхождения, можно найти важные, более ранние описания важности этих поразительно космополитичных креольских общин в Африке, и особенно в Эльмине. Например, в 1970 году ганский ученый Кваме Йебоа Дааку писал о расовой, социальной и культурной трансформации общества Эльмины: " Были люди, которые приезжали в города, чтобы продать свои товары, а затем возвращались в свои государства, и были другие, у которых не было ничего, кроме своих услуг и навыков, чтобы продать их". Обретение общего языка торговли породило новый класс предприимчивых посредников, местных людей , таких как Джон Кабеса и Джон Конни, так называемых князей-купцов, которые стали богатыми и могущественными, снабжая укрепленные форпосты иностранцев продовольствием, выращенным на их плантациях, и переправляя его на свои невольничьи корабли с помощью флотилий каноэ, которыми они управляли. Более того, чтобы сохранить свою автономию, они часто переходили от одной группы европейцев к другой и даже строили собственные крепости. "Бок о бок с новым классом возникла новая группа людей - мулаты, которые были прямыми потомками европейских торговцев и африканских женщин".

Последние исследования подчеркивают важность западной части Центральной Африки в формировании креольской идентичности - действительно, в гораздо большей степени, чем предполагал Берлин. Этот регион обеспечил более половины всех поставок рабов в Новый Свет, причем огромное количество прибывало не только из Конго и соседнего королевства Ндонго, но и из традиционно более малоизвестных регионов, таких как Бенгуэла и побережье Лоанго. Только в Бенгуэлу, порт, расположенный на юге современной Анголы, было отправлено семьсот тысяч человек в цепях. Последние исследования усложнили картину креолизации, подчеркнув, что многие пленники из западной части Центральной Африки имели давние отношения с христианством или были знакомы с ним еще до своего порабощения, а также продемонстрировав, насколько устойчивыми во многих частях Америки были даже более древние африканские традиции в сельском хозяйстве, религии, языке и культуре в целом.

Я не хочу умалять значение прозрений Берлина, Дааку и других ученых по этой теме, предлагая следующий пересмотр - или, возможно, лучше, расширение - креольского тезиса, на самом деле значительное расширение. В своей влиятельной статье 1996 года "От креольского к африканскому" Берлин писал: " Жизнь чернокожих в континентальной части Северной Америки зародилась не в Африке или Америке, а в пустоте между континентами. На периферии Атлантики - сначала в Африке, затем в Европе и, наконец, в Америке - афро-американское общество было продуктом судьбоносной встречи африканцев и европейцев и их не менее судьбоносной встречи с народами Америки".

На это хочется ответить, что все, что Берлин утверждал здесь о новом типе выходцев из Африки - некоторые черные, многие смешанные расы, - почти в равной степени относится и к белым, которые придут заселять Новый Свет. Они были так же преобразованы общением с новыми "другими", как и чернокожие, и в результате стали не более "европейцами", чем люди с преобладающим африканским происхождением в Новом Свете, которые продолжали оставаться "африканцами". Более чем что-либо другое, именно эти контакты и вызванное ими брассаж, или смешение, культурное, расовое, социальное, экономическое, через бесчисленные дислокации, союзы и травмы, сделали Америку новым и совершенно самобытным царством, подлинно Новым Светом, и в конечном итоге самым мощным двигателем современности, который когда-либо существовал. Подобные процессы стояли у истоков всего уникального и самобытного в Америке, вплоть до джаза и блюза.

Это не значит, что у этой реальности не было токсичной стороны. Как бы широко она ни была распространена, брасс в американском котле всегда был частичным или неполным. Чернокожие были катализатором, который сделал американское общество возможным, но катализатором, который по большей части выборочно не был поглощен в процессе смешивания. Их присутствие и постоянное оттеснение на ограниченные и второстепенные роли служило связующим звеном для остальных, включая самых высокопоставленных новичков. И таким образом они создавали и возвышали белизну, создавая наследие, от которого мы сильно пострадали и из которого мы все еще пытаемся выйти сегодня. Как однажды выразилась Тони Моррисон:

Чернокожие были постоянными . Все могли смотреть на них свысока. Иммигранты-итальянцы. Иммигранты-поляки. Всегда находилось дно, к которому можно было относиться враждебно. И именно это объединяло страну как плавильный котел. . . Что было основой котла? Ну, черные люди были котлом. Все остальное было, знаете ли, переплавлено вместе и стало американским. Вот как можно стать американцем.

Бразилия, где находится зона производства сахара, и страны Карибского бассейна

ЧАСТЬ

III

.

БОРЬБА ЗА АФРИКАНЦЕВ

Пелуриньо, Салвадор, Бразилия. (Фотография Говарда В. Френча)

Ничто так не способствует росту вежливости и образованности, как несколько соседних и независимых государств, связанных между собой торговлей и политикой. Подражание, которое естественным образом возникает среди этих соседних государств, является очевидным источником совершенствования.

ДЭВИД ХЬЮМ,

О подъеме и прогрессе искусств и наук, выдержка 14

14

.

ЗА НЕСКОЛЬКО АКРОВ СНЕГА

Современная история Африки как геополитически оспариваемой территории, нарезанной на куски жаждущими чужаками, официально началась в Германии в 1884 году, на знаменитом мероприятии, известном как Берлинская конференция. В то время европейцы контролировали лишь 10 процентов территории континента, в основном на его северной и южной оконечности. К 1914 году в результате решений, принятых в Берлине, монархи и другие правители Старого континента владели 90 процентами территории Африки. Границы, о которых договорились между собой эти европейские лидеры, остаются действующими на большей части континента и сегодня.