В рамках этой внутренней, или внутренней, работорговли мелкие предприниматели и спекулянты скупали негров на Верхнем Юге, часто от горстки до дюжины за раз, и вели их в новые районы выращивания хлопка, как скот на копытах, хотя и в цепях и под вооруженной охраной. По мере продвижения по Югу, через Джорджию и вплоть до Луизианы, их продавали алчным плантаторам. Между 1790 и 1810 годами, в первые два десятилетия хлопкового бума, охватившего страну, почти 100 000 рабов покинули Вирджинию и Мэриленд таким образом, чтобы отправиться на юг и юго-запад, но это было только начало. В 1830-х годах только Миссисипи импортировала 130 000 рабов , которые были насильно перевезены из старых рабовладельческих штатов. В конечном итоге за пятьдесят лет до Гражданской войны из Верхнего Юга морским путем было вывезено или отправлено около миллиона рабов, что примерно вдвое больше, чем число негров, высаженных в британской Северной Америке из Африки. Речь идет о миграции - или, точнее, массовой депортации, - которая захватила в плен больше чернокожих, чем число белых, отправившихся в поездах на американский Запад, ставший материалом для множества голливудских легенд в двадцатом веке. Это было больше, чем эмиграция евреев из России и Восточной Европы в девятнадцатом веке. И все же, кто сегодня узнает об этом в школе хоть сколько-нибудь подробно? Историк Уолтер Джонсон заметил:

стало ясноКогда , что на покупке, транспортировке и перепродаже рабов можно заработать большие деньги, возникло множество высокоорганизованных фирм, чтобы конкурировать со свободными спекулянтами. Такие компании часто содержали офисы с тюрьмами с высокими стенами, в которых одновременно могло содержаться до сотни рабов, большие дворы, где можно было упражняться с человеческой собственностью, и демонстрационные залы, где заинтересованные покупатели могли расспрашивать и осматривать людей, которых они надеялись приобрести, на обоих концах торговли.

стали регулярно проводиться аукционы По мере процветания этой прибыльной торговли в крупных городах, расположенных на обоих концах торговли, таких как Чарльстон и Новый Орлеан, часто на ступенях местного здания суда.

В 1859 году, всего за несколько лет до кульминации - поражения Юга в Гражданской войне, - эта "негритянская лихорадка" и вызванный ею исход достигли своего апогея, когда состоялся самый крупный в истории аукцион рабов. Он состоялся в Саванне, штат Джорджия, и был организован по приказу человека по имени Пирс Мис Батлер, отпрыска богатой плантаторской семьи, который ликвидировал свой пакет рабов, чтобы покрыть долги. Батлер просадил большую часть своего состояния на фондовом рынке и потерял еще больше в результате дорогостоящего развода. Газеты того года сообщали об этом событии, пестря заголовками вроде:

ПРОДАЖА

ДЛИННЫЕ ХЛОПКОВЫЕ И РИСОВЫЕ НЕГРЫ!

БАНДА ИЗ 440 ЧЕЛОВЕК

Привыкшие к выращиванию риса и провизии, среди них есть несколько хороших механиков и домашних слуг Будут проданы 2 и 3 дня марта в Саванне Джей Брайаном (агентом)

Незадолго до продажи рабов Батлера собрали в загоне в центре города, на месте, прилегающем к месту, где впоследствии будет построена старейшая в Саванне церковь чернокожих - Первая африканская баптистская церковь. Когда дата продажи приблизилась, их отвезли на ипподром, который долгое время был излюбленным местом сбора белой элиты города. Историк Энн Бейли описывает эту сцену: " Покупатели выставляли их и заставляли танцевать. Они распахивали их одежду, чтобы проверить наличие ран; они щипали их за конечности и сгибали мышцы. Они тщательно искали шрамы, поскольку считалось, что шрамы свидетельствуют о бунтарской натуре". А позже, за выпивкой, покупатели-негры, как называли белых агентов , обменивались между собой советами о "лучших методах управления "несговорчивым негром"".

К тому времени, когда Стоваллы приобрели свою плантацию, труд рабов, получаемых с помощью подобных методов, уже превратил глубокий верхний слой почвы Дельты в самые ценные сельскохозяйственные угодья на земле. Такая богатая, черная земля породила поток богатства , который значительно превзошел даже огромные состояния, созданные для Франции Сен-Домингом, а на душу населения приходилось больше миллионеров, чем где-либо в Соединенных Штатах. Цифры, какими бы правдивыми они ни были, все равно вызывают недоверие. В 1790 году производство хлопка в Америке колебалось в районе 1,5 миллиона фунтов. К 1800 году оно выросло до 36,5 миллиона фунтов . В 1820 году годовой объем производства составлял 167,5 миллиона фунтов. А накануне Гражданской войны в США объем производства хлопка, расширившийся географически, но по-прежнему сосредоточенный в долине реки Миссисипи, приблизился к 2 миллиардам фунтов в год. По словам историка Свена Бекерта, хлопок стал для Соединенных Штатов XIX века тем, чем нефть стала для Саудовской Аравии в XX, превратив их в самое богатое и успешное рабовладельческое общество в истории. По мере роста американского производства он прочно утвердился в качестве самого ценного товара в мире. В пересчете на душу населения это сделало жителей Юга богаче, чем жителей любой европейской страны, кроме Англии.

На протяжении большей части этого периода хлопок был, по сути, единственным товаром, который остальной мир жаждал получать из Соединенных Штатов в больших и регулярных количествах. По одной из оценок, на Юг приходилось две трети американского экспорта , но только одна десятая часть импорта, что свидетельствует о крайнем неравенстве и лишениях, которые были самой сутью рабства. Как писала в 1840-х годах редакционная статья газеты из Натчеза, штат Миссисипи, "крупные плантаторы региона продают свой хлопок в Ливерпуле , покупают свои вина в Лондоне или Гавре, одежду для негров - в Бостоне, инвентарь и принадлежности для плантаций - в Цинциннати, а бакалею и модные товары - в Новом Орлеане".

Особенность плантационного рабства, с которой читатели впервые столкнулись на Сан-Томе в начале 1500-х годов и которая оставалась примерно неизменной в разных регионах и при выращивании разных культур, заключалась в том, что большинству несвободных негров устанавливался уровень потребления чуть выше прожиточного минимума. Таким образом, экономика метаболизма рабов рассматривалась с той же целью, что и их производительность в поле. Это было справедливо как для рабов, трудившихся на горе Вернон Джорджа Вашингтона, которых на момент его смерти насчитывалось 124 человека , так и для рабов в Миссисипи и Алабаме. Рабы получали мясо лишь изредка, а все остальные компоненты их рациона, от дробленого риса до соленой рыбы, были строго нормированы.

Подобные ограничения, конечно, были вопросом окупаемости инвестиций , но они также имели четкую психологическую цель. Они были частью преднамеренной стратегии социального доминирования и дегуманизации, которая постоянно искала способы усилить дифференциацию между расами, унижая одну и возвышая другую. Таким образом, рабство следует рассматривать как основополагающий элемент американской "иерархии предписаний," системы, которая долгое время работала над тем, чтобы назначить различные места в жизни людям разного происхождения или описания. Обратной стороной этого, конечно, является то, что рабство сыграло центральную роль в развитии и укреплении белизны как расовой идентичности, одного из самых влиятельных побочных продуктов современности. Как писала писательница Тони Моррисон: " Ничто не подчеркивало свободу [для белых] - если, по сути, не создавало ее, как рабство".