Мы удалялись от ущелья, и мир словно распахивался перед нами все шире и шире. Спешившись сегодня на рассвете после двух дней, проведенных в седле, мы сразу же оказались зажатыми высокими мрачными скалами и лишь сейчас, при подъеме, будто возвращались к жизни. Не знаю, как другие, но я испытывал чувство радостного облегчения, словно вырвался из какого-то каменного плена. Нет, прав был Хайдар-ага, не дав нам в пути отдохнуть, иначе и впрямь мы провели бы ночь в холодном, сыром ущелье.

Откуда-то сверху до нас донесся собачий лай, и это было подобно райской музыке. Повеселел даже мрачный Асад.

— Не с самого ли неба льются эти звуки? — спросил он Хайдара-ага.

Тот шуткой ответил на шутку:

— Для тебя, быть может, они и впрямь божественные, но на самом деле это просто лают собаки!

— Господи, любому кобелю я был бы сейчас рад не меньше, чем родному тестю!

Хайдар-ага громко рассмеялся, но не успел и слова сказать, как путь наш перерезала целая свора псов, так что Хайдар-ага замер на месте.

— Э, Асад, — сказал он, — не слишком ли много у тебя тестей? Выходи-ка вперед и разбирайся с ними сам.

Мы так и покатились со смеху, и, забиваемый собачьим лаем, наш гогот скатился куда-то вниз, в ущелье, и было уже невозможно отличить его от басовитого лая псов.

Хайдар-ага сквозь зубы выругался, и снова мы двинулись в путь, однако тут же услышали чей-то строгий голос:

— Стойте! Кто такие?!

Оглянувшись, Хайдар-ага отыскал взглядом небольшую группу людей и, чуть приподняв голову, потому что они стояли на холме, спокойно сказал:

— Свои мы, свои… Не бойтесь — подойдите поближе.

Видимо, кто-то узнал его голос. Мы услышали:

— О, так это ж Хайдар-ага!

И трое парней с винтовками в руках ринулись к нам.

Хайдар-ага каждому пожал руку, потом они так же за руку поздоровались с нами, и не успел завершиться ритуал знакомства, как еще несколько молодых парней скатились к нам с холма — все вооруженные и все явно взволнованные.

— Что это с вами? — встревожился Хайдар-ага. — Что-нибудь случилось?

— Да вроде того, — неопределенно отозвался здоровенный парень, первым приблизившийся к Хайдару-ага.

Вместе с парнями мы быстро поднялись на гребень горы.

Там, где тропа обрывалась, нас поджидало едва ли не все село — огромная молчаливая толпа, будто вросшая в землю, угрюмая и настороженная. Остановившись перед нею, Хайдар-ага перевел дух и приветливо кивнул головой:

— Эссалавмалейким![12]

По толпе прокатилось: «Хайдар-ага, Хайдар-ага, Хайдар-ага…» Оказывается, здесь его знали. Особенно радостно приветствовал его сельский старшина Яхья-хан:

— Добро пожаловать!

И, почувствовав, что мы не просто случайные спутники Хайдара-ага, велел толпе разойтись, а нас пригласил в свой дом.

Озираясь по сторонам, я пытался представить себе, куда же нас забросила судьба? Где мы оказались? Вокруг — ничего, кроме чернеющих на большом расстоянии друг от друга приземистых домиков, сквозь узенькие окошки которых пробивается тусклый свет. Все погружено во мрак…

Мы вошли в просторную комнату, пол которой был устлан двумя большими коврами. Воздух здесь был сыроватый и немного затхлый. На полу — несколько подушек, одеял и тюфяков. Видимо, это была комната специально для гостей.

Яхья-хан распорядился, чтобы принесли чай. Вскоре был подан и обед, сытный, вкусный. После долгих скитаний почти без еды, средь холодных каменных громад, это тепло, и горячий чай, и обед — все было похоже на сказку. К тому же наш хозяин оказался не только радушным, но и словоохотливым человеком, и его раскованность быстро передалась нам.

— Ну, как тут у вас? Спокойно? — включился в разговор Хайдар-ага, с удовольствием попивая чай и глядя на Яхья-хана поверх своей пиалы.

Яхья-хан не сразу откликнулся. Он сидел понурившись, будто какая-то тяжесть давила на его плечи. Потом вздохнул и заговорил:

— Какой уж тут покой?! Не видать нам его, наверно, до самой могилы. Одна беда так и цепляется за другую, не успеваешь головы поднять.

— А что? В чем все-таки дело? — поинтересовался Хайдар-ага, опасаясь, видимо, что Яхья-хан отделается общими словами.

— Ну, может, вы слышали, что в начале этого года у нас возник крупный конфликт с гильзаями из-за горных пастбищ.

— Да-да, что-то такое мне доводилось слышать, — вспомнил Хайдар-ага. — Но ведь это дело прошлое?

— Ну, а есть и новое — с масудами[13] никак не поладим!