Он решил, что я упираюсь поэтому?

Я не знал, как убедить его, что дело не в том, свидание это или нет. Вместо этого я глубоко вздохнул и спросил:

– Во сколько?

Глава 3

ПЕРВОЕ, что сделал Ник, когда я открыл входную дверь на следующий вечер, указал на мою левую руку.

– Ты пользуешься протезом? Моя сестра всегда ненавидела свой, хотя сейчас она поговаривает о том, чтобы купить ей горный велосипед.

Он задал вопрос, но, похоже, не ожидал ответа. Он уже вел меня к двери своего внедорожника. Тем не менее, он напомнил мне о моем протезе. Моя мама купила его мне, когда я уезжал в колледж. Я хотел что-нибудь практичное, например, простой крючок, но моя мама всегда больше заботилась о внешнем виде, чем о моем удобстве. Искусственная рука, свисавшая из-под манжета, выглядела почти как настоящая, но, к ужасу моей мамы, я так и не научился ею пользоваться. Некоторые новые сменные конечности могли творить удивительные вещи, но моя, как правило, висела забытая у меня сбоку. Под рубашкой с длинными рукавами были надеты кожаные ремешки, которые удерживали ее на плечах. Они также были разработаны для облегчения движений, но это был навык, требующий практики. В основном, я надел их, чтобы на свидание с Ником у меня не было пустого рукава или неприглядного обрубка.

Даже если это не было свидание.

В машине мне было неудобно. Ремни на плечах были слишком тугими. Я так давно не надевал их, что, несомненно, набрал вес и не удосужился их ослабить. Я поерзал на сиденье, пытаясь ослабить давление на верхнюю часть спины. Моя культя начала чесаться. Я заметил, что Ник искоса поглядывает на меня, когда я ерзал на месте, и заставил себя не шевелиться.

Это была ужасная идея.

Давай закажем что-нибудь на вынос. Давай вернемся домой.

Я хотел произнести эти слова, но был слишком труслив.

Ресторан находился в центре города, сразу за Кварталом фонарей. Парковка была забита до отказа.

– Я заметил одно местечко в паре кварталов отсюда. Как ты относишься к тому, чтобы прогуляться?
– Спросил Ник.

– Я не против.

Это был отличный вечер для прогулки, правда. Дул прохладный ветерок. Сухие листья, шурша и потрескивая, летели перед нами по тротуару. Мы шли молча, бок о бок, и наши шаги каким-то образом совпадали.

Ресторан произвел неприятное впечатление. Там было полно народу и просто оглушительно. Правой рукой я прижимал свой протез к телу, чтобы не задевать им людей. Нам пришлось долго стоять в ожидании столика. Было слишком шумно, чтобы разговаривать. Я почувствовал клаустрофобию. Я был уверен, что все, должно быть, смотрят на мою руку, хотя я был слишком смущен, чтобы обернуться и посмотреть. Я стоял, прижавшись к Нику и стене, и жалел, что у меня не хватает смелости сказать: «Пойдем куда-нибудь еще». Наконец, нас усадили друг напротив друга за крошечный столик. На каждом столике стояла тарелка для ужина, тарелка для хлеба, столовые приборы и два бокала, один для воды, другой для вина. Также там были бутылки оливкового масла, кетчупа, соли и перца, а также меню с закусками и десертами. И карта вин.

– Куда, черт возьми, они поставят еду?
– спросил я. Там был едва ли дюйм свободного пространства.

– Что?
– Спросил Ник, приложив ладонь к уху.

Я вздохнул и почти прокричал:

– Здесь действительно шумно!

– Так и есть. Я понятия не имел, что здесь будет так многолюдно.

Я кивнул, не зная, что сказать. Официантка задержалась у нашего столика, чтобы налить воды и поставить тарелки с хлебом между нашими стаканами. Не нарезанный хлеб, а один большой ломоть, в середину которого был воткнут зазубренный нож, как при каком-то ритуальном убийстве. Я уставился на него, ненавидя. Почему они не могли принести нарезанный хлеб? Задумывались ли они когда-нибудь о том, как трудно нарезать хлеб одной рукой?

Конечно, они не задумались. С чего бы им?

Ник уже просматривал меню, которое было размером примерно с газету. Я попытался отодвинуть свой стул, чтобы открыть свое, не рискуя при этом пролить воду на хлеб, но позади меня не было свободного места, куда можно было бы подвинуться.

Официантка остановилась у нашего столика с блокнотом и ручкой в руках, выглядя измотанной. Я подозревал, что ее волосы были туго затянуты, но теперь они растрепались и падали ей на лицо. У нее была потекшая тушь для ресниц и рваные чулки.

– Вы готовы сделать заказ?

– Мы начнем с закусок для дегустации, - сказал Ник.
– И я бы хотел минеральной воды.

Они оба повернулись ко мне, и я почувствовал, как у меня начинает сжиматься горло. Рестораны были одним из моих главных раздражителей.

«Это реальный мир, - любила повторять моя мама.
– Ты должен уметь общаться с людьми. Ты никогда ничего не добьешься в жизни, если не можешь даже заказать ужин».