Какая ирония! Ведь я сегодня заснул за рулем, мог и в тот момент сбить кого-то, однако не сбил. А сейчас, когда и не спал вовсе, это случилось.

Открыв трясущимися руками дверцу, я выбрался из салона машины. Колени подгибались, мне казалось, я вот-вот упаду в обморок.

«Вдруг показалось? Это не может быть правдой!»

Однако было. Я увидел человека, лежащего поперек дороги. Одна фара разбилась от удара, вторая освещала пострадавшего скупым блеклым светом, но даже при скудном освещении я сознавал: сбитый мной человек мертв. Это было очевидно по его позе, по тому, под каким невероятным углом была вывернута шея: несчастный лежал на животе, а голова повернута так, что его лицо…

Рот наполнился желчью, перед глазами потемнело, я подумал, меня сейчас вырвет. Склонился у обочины, меня сотрясали сухие спазмы, уши заложило, будто в самолете.

Нужно подойти к пострадавшему, вдруг он чудом жив? Пересиливая себя, я сделал это, и мне вдруг показалось, что я знаю этого человека, по крайней мере, недавно видел кого-то в таких же светлых джинсах и кроссовках, только не столь грязных. Надо внимательнее взглянуть на лицо.

Темно, не видно ничего. Я подошел чуть ближе, склонился над лежащим человеком и отшатнулся. Узнать этого несчастного не смогла бы и родная мать. Лицо изуродовано, разбито в лепешку; вся верхняя часть туловища в крови, щека и шея разодраны в клочья.

Это не могло быть результатом аварии! Беднягу жестоко избили, изувечили! Я вспомнил, как стремительно он выбежал из леса на дорогу. Вероятно, искал помощи, спасался от того, кто гнался за ним.

Лихорадочный бег моих мыслей прервал крик – отчаянный, полный боли и ужаса. Следом раздался вой, треск, словно кто-то продирался сквозь ветви. Ночь вокруг дороги ожила, зазвучала, и я сообразил: те, кто гнались за этим несчастным, те, кто сотворили с ним такое, могут быть близко!

Они увидят меня, и кто знает, что со мной сделают, ведь я свидетель! Я бросился к машине. Уезжать отсюда – вот что нужно делать. Прыгнул за руль, повернул ключ.

Ничего. Никакой реакции. Я пробовал снова и снова, но двигатель был мертв, как лежащий на дороге человек. Я застонал сквозь стиснутые зубы, ударил по рулю и увидел человека, стоявшего у обочины, довольно далеко от моего автомобиля. Когда он появился? Я и не заметил.

Незнакомец сделал шаг в мою сторону. В руках у него что-то было. Что-то длинное, похожее на палку или…

Ружье!

У него в руках ружье!

Я выкатился из машины: нельзя сидеть и ждать, пока убийца подойдет ко мне. Нырнул в лес, побежал изо всех сил. Мчался не разбирая дороги, как…

«Как в том сне!»

От чего или кого я убегал во сне, непонятно, но все было именно так: вой вдалеке, крики, хруст веток, боль в мышцах, пересохшее горло. Прямо передо мной было дерево, и я, не успев сориентироваться, с разбегу врезался в него. Боль была дикая. Я треснулся лбом, ободрал лицо, но, к счастью, сознания не потерял, не упал.

Вой раздался прямо за спиной. Резко обернувшись, я увидел волка. Или тварь, напоминавшую волка. Глаза существа размером с крупную собаку горели красноватым огнем. Неужели у волков такие глаза?

«Оборотень!» – взорвалось в моем измученном сознании.

Из всех обитателей ужастиков и хоррор-романов сильнее прочих меня пугали оборотни, крадущиеся во тьме по ночным дорогам существа. Уродливые, мощные, жаждущие крови, вгрызающиеся в теплую плоть и вырывающие из нее куски. Заглядывающие в окна. Прячущиеся в чаще леса.

Возможно, это было что-то психологическое. Я вечно боялся быть обманутым, мало кому доверял; мне казалось, любой человек способен на предательство, может внезапно явить свое истинное лицо. Близкий рассмеется в лицо, милая улыбка превратится в волчий оскал. Девушка, которую любишь, изменит, бросит, как когда-то ушел от нас с мамой отец, а после, когда мне было всего девять, умерла мать, наглотавшись таблеток.

Оборотень ли стоял передо мной? Невозможно! Это нелепые игры разума, психосоматика. Оборотней не существует. В лесу темно, при свете луны много не разглядишь.

Зловещее создание пригнулось к земле, и я понял, что оно готовится к прыжку. Я не был спортсменом, но дважды в неделю ходил в зал, старался поддерживать форму. Тело приняло решения за меня, оказавшись быстрее разума.

Не отдавая себе отчета, я взлетел на дерево, рядом с которым стоял. Это оказалось не слишком-то сложно, даже вроде бы чересчур легко. Миг – и я уже довольно высоко от земли, твари до меня не добраться. Я посмотрел вниз, думая, когда можно будет спуститься, но обнаружил, что животное куда-то делось. Под деревом никого не было.

Или никакого волка не существовало: я ударился головой и мне почудилось? Слышал вой вдалеке, вот воображение и включилось. Правда, сейчас никакого воя не было – было гудение. Странное, на одной ноте, низкое и отвратительное. Опасное.

Шершни. Я всегда ненавидел их и страшно боялся. В детстве мать рассказала мне историю о своей подружке-соседке, которая каким-то образом ухитрилась потревожить гнездо шершней. Они набросились на нее, закусали до смерти, бедняжку не спасли.

Жужжание усилилось. Я покрылся ледяным потом. Волк (или все же оборотень?) был страшен, но шершни… Господи, что за твари обитают в этом проклятом месте! Откуда-то слева снова раздался дикий вопль, эхом прокатившийся по лесу. Одновременно с этим меня ударили по щеке.