– Ну микробиология не так далека от медицины, как кажется. – Вера Афанасьевна, похоже, привычно разрешала давний семейный спор. – И Петруша был совсем не против, что Слава занялся именно этой наукой. Да и фармацевтика – близкая спутница медицины. Врачи без лекарств никуда. Наложением рук уже много веков не лечат. Точнее, лечат, но это считается шарлатанством.

Как интересно, похоже, в этой семье между братьями существовала некая конкуренция. Но вот за что? За близость к умершему отцу или здравствующей и поныне матери?

– Вера Афанасьевна, а вы не хотели, чтобы кто-нибудь из внуков пошел по вашим стопам? – спросил он у вдовствующей королевы, как про себя окрестил Велимирину бабушку. – Мира, конечно, выбрала максимально далекую профессию. Графический дизайн в арт-пространстве, я даже не до конца понимаю, что это такое.

Велимира толкнула его в бок острым локтем. Довольно ощутимо.

– Разве Мира вам не сказала, что работает в Мариинском театре? – с легким изумлением в голосе спросила Вера Афанасьевна. – Она сценограф, подающий большие надежды. Почти все современные спектакли выходят с элементами разработанной ею графики. И в детстве, кстати, она серьезно занималась танцами.

– Правда, бабулиного таланта у меня ни капли не нашлось, – живо подхватила Велимира, пытаясь отвлечь внимание присутствующих от явного зубовского провала. И правда, как это жених может не знать, где работает его невеста. Зубов на чем свет стоит клял себя за то, что заранее не задал своей спутнице все необходимые вопросы. И что это с ним? Обычно он таких ляпов не допускает. – Поэтому танцы я бросила сразу после школы и занялась тем, что мне интереснее всего на свете. Оформлением сцены, чтобы артисты могли проявить себя в полной мере. А бабулино дело продолжает Агафья. Она у нас учится в Вагановском училище и с двенадцати лет выходит на сцену, например в «Щелкунчике».

Так, значит, младшая двоюродная сестра все-таки балерина.

– А дядя Сава несколько лет усердно сватал меня за Илюшу Корсакова, пока не понял, что его затея обречена на провал, – все так же весело продолжала Велимира. – Ему очень хотелось, чтобы мы создали театральную династию. Бабуля – балерина, Илюша – оперный певец, а я – сценограф, но я им не далась. Да, бабуля?

– А я-то тут при чем? – пожала плечами Вера Афанасьевна. – Я всегда считала сводничество отвратительным, а главное – совершенно пустым занятием. Браки совершаются на небесах, и женщина должна выйти замуж за того мужчину, которого она полюбит.

И за кого только эту Велимиру не сватали… Сначала за этого хлыща Олега, потом за Корсакова. Все-таки не зря Зубов сразу отметил, что Велимира неспроста называет его Илюшей. А сколько еще ухажеров у нее имеется? Наверняка в театре ей проходу не дают, с такой-то внешностью. От этой неприятной мысли у него снова сильно испортилось настроение. Эта перемена не осталась без внимания «невесты».

– Слушайте, мы совсем замучили Алексея перипетиями нашей семейной истории, – воскликнула она. – Давайте уже за стол садиться, что ли. Я не знаю, как все остальные, а я ужасно хочу есть. Даже в животе бурчит.

– Мира, это неприлично – раскрывать особенности своих физиологических процессов, – заметила Татьяна Игнатьевна.

Все-таки сестра Савелия Волкова оказалась ужасной занудой. Впрочем, ее реплика осталась без внимания, и все стали рассаживаться за круглым столом, таким огромным, что за ним легко уместились тринадцать человек. Четырнадцатое накрытое к обеду место осталось пустым, но ждать Ирину Введенскую не стали.

Разговор за столом вначале крутился вокруг общих, вполне себе светских тем, но вскоре, разумеется, съехал на убийство Бориса Самойлова. Завела его Татьяна Игнатьевна.

– Вы, молодой человек, слышали, какое в нашей семье произошло несчастье? – спросила она, промокнув совершенно сухие глаза салфеткой. – Убили младшего брата моей покойной невестки, царствие ей небесное. Он, конечно, человеком был совершенно никудышным, и я даже рада, что мой брат наконец-то освободился от того ярма, которое Нюточка повесила на его шею. Представляете, перед смертью она взяла с Савы слово, что он не бросит Бориса на произвол судьбы, и тот держал обещание до самого конца. Разумеется, как порядочный человек, он не мог поступить иначе, но не сказать, как это его тяготило.

– Тетя Таня, не говорите глупостей, – сердито возразила Велимира. – Дядя Борик был прекрасным человеком. И дядя Сава ничуть не тяготился им. Совсем наоборот.

– Мне лучше знать, что творится в душе моего брата!

– Я слышал, он куда-то пропал, – осторожно вставил свои «пять копеек» Зубов.

– А вы откуда знаете? – подозрительно спросила Татьяна Игнатьевна.

– Мира привела меня к нему знакомиться, а его не оказалось дома. И с тех пор прошло уже несколько дней.

– Да, мы все очень переживаем, – подтвердила Вера Афанасьевна, у которой его версия не вызвала никаких вопросов. – Ума не приложу, куда Сава мог подеваться, да еще никого не предупредив. Он такой домосед. Его из дома неделями не вытянешь. И сегодняшнее торжество он никак пропустить не мог, потому что был осведомлен о нем заранее.