– И что, он никому из вас не говорил, куда собирается уехать? – сыграв лицом озабоченность, уточнил Зубов.

Признаться, отсутствие оперного певца нравилось ему все меньше. Велимира, следуя его рекомендациям, таки подала заявление в полицию, и Савелия Волкова объявили в розыск, но безрезультатно, и это было странно. Человек же не иголка в стоге сена, не может исчезнуть бесследно.

– Я его с лета не видел, – тут же откликнулся Игорь Камаев, старший сын Татьяны Игнатьевны. – Но мы никогда не были особо близки. Дядя Сава склонен читать нотации, вместо того чтобы реально помочь. Признаться, временами это раздражало.

– Да брось ты, Игоряш. Он отличный мужик и с нами в детстве всегда возился, – откликнулся Олег.

Зубов отметил, что младший брат, в отличие от старшего, говорит про Савелия Волкова в настоящем времени. Интересненько, однако. Что этот бугай Игорь вкладывает в понятие «был»?

Алексей обратил внимание и на то, каким моментально расстроенным стало лицо Велимиры. Нет, девушка не сдерживалась, чтобы не заплакать, но выглядела именно расстроенной. Из-за чего? Из-за того, что разговор коснулся дяди Савы и его исчезновения? Или кто-то из присутствующих сделал или сказал что-то, так расстроившее ее? Ладно, это можно было уточнить позже.

Пока же Зубов старался отмечать и, как губка, впитывать все, что происходило вокруг, включая мимолетное изменение интонации или выражение лица.

– Пусть и с трудом, но я могу допустить, что Сава куда-то уехал, – вздохнула Вера Афанасьевна. – Но что совершенно невообразимо, так это мысль, что он даже не позвонил, чтобы поздравить меня с днем рождения. Немыслимо, что он мог о нем забыть. Нет, с Савой определенно что-то случилось, и мне стыдно перед памятью Нюточки, что я ничего не делаю, чтобы разузнать, что именно.

– Бабуля, я написала заявление в полицию. – Велимира взяла тонкую, совсем не старушечью кисть и нежно ее сжала.

– Как это – в полицию? – встрепенулась Татьяна Игнатьевна. – Мира, это что еще за новости? Почему ты не спросила?

– Что и у кого я должна была спросить? – Похоже, Велимире начинала изменять выдержка.

– Разрешения обратиться в полицию. У меня, как у ближайшей Савиной родственницы. Ты ему вообще чужая.

– Я выросла рядом с дядей Савой и с Нюточкой, – ровным голосом сообщила Велимира. – В какой-то степени он заменил мне деда, который умер, когда я была совсем маленькой. За всю жизнь я не видела от него ничего, кроме нежности и искренней любви. И вы хотите мне сказать, что я не имела права обратиться в полицию по поводу его исчезновения? Тетя Таня, как у вас вообще язык повернулся утверждать, что я ему чужая?

Глаза Велимиры так сверкали, что сразу становилось ясно: она просто в ярости. Казалось, девушка готова ударить Татьяну Игнатьевну, так сильно рассердилась.

– Девочки, не ссорьтесь, – повелела Вера Афанасьевна, и молнии в глазах ее старшей внучки тут же потухли. – Я понимаю, Таня, что ты заботишься о Савиной репутации, считая, что интерес полиции к его персоне может ему навредить. Но найти его важнее всего остального. Он мог попасть в беду и очутиться в больнице. И главное – убедиться, что с ним все в порядке, а репутация – дело второстепенное.

– Как ты можешь так говорить! – снова вскинулась Татьяна.

– Мира все сделала правильно, – повысила голос вдовствующая королева, и оппонентка окончательно сдулась, утратив всякую воинственность.

Впрочем, ненадолго. Ее негативная энергия требовала выхода, и так как нападать на Велимиру стало небезопасно, а на Веру Афанасьевну и вовсе невообразимо, она обрушила всю свою мощь на Зубова, который, это чувствовалось, сразу ей не понравился.

– А вы, молодой человек, почему так интересуетесь судьбой моего брата? Надеетесь поживиться чем-нибудь в качестве подарка на свадьбу? Или и вовсе нацелились на завещание? Так должна вас разочаровать. Мира, конечно, действительно выросла в доме Савы и его жены, но в качестве наследников у него имеются два родных племянника и сестра. Да-да, и сестра тоже.

– Таня! Татьяна Игнатьевна! Тетя Таня! Мама!

Возмущенные голоса слились в один хор, под напором которого женщина все-таки вынуждена была замолчать. Впрочем, сдаваться за здорово живешь она не собиралась.

– А вы откуда знаете, что этот хлыщ непричастен к исчезновению Савы? – вопросила она, тыча указующим перстом в Зубова. – В конце концов, он появился незадолго перед тем, как убили и обокрали несчастного Борика. Может, это он и сделал? И Саву убил тоже он.

– Татьяна, это переходит всякие границы. – В этот раз металлический голос Веры Афанасьевны солировал в полной тишине. – Во-первых, Сава наверняка жив, и чтобы выяснить это, Мира и обратилась в полицию. А во-вторых, ты не имеешь никакого права обвинять этого молодого человека в убийстве Бориса. Он – друг моей внучки. Он гость в моем доме – к слову, так же как и ты. И не надо нарушать принятых здесь законов гостеприимства.

– Я вовсе не хотела сказать ничего плохого, – сдалась Татьяна Игнатьевна. – Я просто тоже вся извелась из-за исчезновения Савы. Оно произошло так внезапно. Я – его сестра. Самый близкий ему человек. Не надо меня обвинять в том, что я так сильно волнуюсь.

– Вы так сильно волнуетесь, что поиски вашего брата начала Мира, – с отвращением заявил Зубов, которому разворачивающийся на его глазах скандал был даже на руку. В пылу ссоры люди часто проговариваются о чем-то важном. – Ваш старший сын не видел любимого дядюшку несколько месяцев. Это на правах наследника, разумеется. А младший? Олег, когда вы в последний раз общались со своим родственником?