Внимание Петра теперь всецело переместилось на Вяземского, он подозрительно прищурился, но всё же медленно кивнул, принимая соболезнования. Его запах изменился — ноты горькой травы стали ощутимее.

— Ты догадываешься, почему ты здесь? — спросил следом Мстислав.

Он беспокоился о том, что у парня на почве горя могли быть проблемы с реальностью. По крайней мере, внешний вид кричал об этом.

Пётр сухо прокашлялся в кулак, выпрямился и немного простуженным, но вменяемым голосом ответил:

— Раз глава сейчас занимается расследованием убийств, то, наверное, я возможный свидетель или подозреваемый.

— Какой вариант тебе кажется более логичным?

Пётр хрипло и горько рассмеялся, снова сгорбившись.

— Если в вашем списке нет варианта, где была бы жива моя жена, то мне, вообще-то, глубоко плевать.

— К сожалению, такого варианта у меня нет, извини, — улыбнулся уголками губ Вяземский. — Может быть, всё-таки ответишь на мои вопросы?

Пётр потерял интерес к разговору и вместо ответа приподнял одно плечо, имитируя согласие.

— Что ты делал в дни убийства? Прошлая среда, пятница и понедельник этой недели.

— Помогал по дому? Дел всегда хватает, — рассеянно ответил он и вновь дёрнул лишь одним плечом.

— А вечером?

Здесь Пётр снова сфокусировал своё внимание на Вяземском и усмехнулся.

— Вы знаете.

— Да, знаю, — спокойно согласился Мстислав. — Но хочу услышать это от тебя.

— Зачем? Если я это скажу, то вы сможете использовать это как-то против меня?

— Для чего мне это? Просто мы можем думать о совершенно разном, мне необходимо подтверждение.

Что-то странное мелькнуло во взгляде Петра — отвращение и неудовольствие, но потом он вернул себе прежнее безразличие и в этот раз пожал двумя плечами.

— Пытался забыться и однажды подумал, что мне это даже удастся, но нет. Они не те.

Мстислав оценивающе его оглядел. Наверное, девушек в его облике привлекала вот эта печальная хмурость и неприкаянность.

— Мне стоит ожидать их гневных отцов, которые захотят тебя вздёрнуть? — прямо спросил он у Петра, который не сдержался и после вопроса брезгливо поморщился.

— Нет.

— Хорошо, — удовлетворённо заключил Мстислав. — Видел ли ты что-то подозрительное во время свиданий на озере?

— Нет. Видимо, наши встречи проходили до того, как убийца начинал действовать.

— Наверное, ты прав, — легко согласился он, затем некоторое время молча наблюдал за немного мечущимся взглядом Петра, прежде чем уточнить. — Ты что-то хочешь спросить?

— Пожалуй. — Попытался усмехнуться он, но голос напряжённо дрогнул. — Вы собираетесь допросить девушек?

— А как, по-твоему, мне следует поступить? — вопросом на вопрос ответил Вяземский.

Пётр неожиданно уверенным и настойчивым для такого тщедушного тела голосом проговорил:

— Мне кажется, что вам не стоит компрометировать девиц в глазах их семей. Вы выше этого, глава.

— Я придерживался такого же мнения, пока ты не сообщил мне, что ваши свидания были абсолютно невинными. Теперь я могу задать те же вопросы этим девушкам. И если повезёт, они видели что-то такое, чего не заметил ты.

Пётр поморщился.

— Очень вряд ли, но дело ваше, — сказал он и внезапно уверенным движением поднялся на ноги. — Могу я идти?

— Думаю, да, — задумчиво позволил Мстислав. — Попрошу тебя по пути захватить домой своего спешащего сюда разгневанного отца.

Пётр закатил глаза, но кивнул и без прощания быстро удалился из кабинета.

Вяземский сидел ещё некоторое время в задумчивой тишине, пока Линнель не заговорил:

— Странный он какой-то.

— Это точно, — согласился Вяземский. — Невероятное совпадение то, что он был на озере в те вечера, когда происходили убийства. Так же, как и то, что Александра была там же в лесу.

Он поднялся и подошёл к своему столу, сел за него и снова стал разглядывать записи, которые успел уже вернуть из дома, об убитых. Что-то никак не сходилось, но он не мог объяснить, что конкретно. Осознание вертелось на кончике языке, ему нужно было лишь немного подумать…

Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник начальник участка. Его усы были опущены, но Горецкий не стремился это исправить, а, значит, находился в чересчур растрёпанных чувствах.

Вяземский глубоко вздохнул, приготовившись к выговору.