— Ну, преступник! Ну, ловкач! Мы все равно тебя поймаем! — разгневались оперативники и, не дожидаясь указаний от начальства, устремились в погоню за беглецом.

— Подождите! Я с вами! — азартно крикнул врач и тоже выскочил из квартиры.

Вихрь погони закрутил и Телкова. Он не заметил, как очутился на ногах, словно подброшенный пружиной. Еще мгновенье — и лейтенант был бы за дверью, но его остановил суровый голос Степанова:

— Негоже, сынок, преследовать преступника в одних носках! Хоть они чистые и без дырок. К тому же его все равно не догнать. Маркизов получил солидную фору. Он был готов к такому повороту и заранее обзавелся шестом. А так же загодя изучил расписание автобуса. Да, да, малыш, прошедшая под окном машина несомненно была маршрутным автобусом! И все же не будем расстраиваться. Сбежав, Маркизов подтвердил свою связь с Душкиным. Он испугался очной ставки с сообщником.

— Но Душкин на свободе, и мы его потеряли! Сергей Максимыч, вы обманули! Вы-то! — поразился Телков.

Он уже начал обуваться и теперь так и застыл с башмаком в руке.

— Увы, я обычный смертный. Недостатки присущи и мне, — с горечью сказал Степанов.

— Но зато вы вон как здорово раскрыли, ну, что и остальные копии, сделанные таинственным художником, в действительности тоже подлинники, — принялся Телков утешать своего учителя. — Неужели вы, как и я, подвергли их экспертизе? Обмерили вдоль и поперек?

Степанов невольно улыбнулся и ответил так:

— Нет, у меня все получилось проще. Анализ, синтез, дедукция, тэ пэ и тэ дэ. Посмотрим на габариты этих псевдокопий. Ты не находишь между ними ничего общего?

— У них одни размеры! — озаренно воскликнул Телков. — То есть не одни. Они даже разные. Но каждую можно пронести на манер чемодана, завернув в бумагу или тряпку. Как и было с Джокондой. А некоторые и вовсе засунуть в пакет.

— На это я обратил внимание еще при первом нашем визите к Маркизову, — признался Степанов. — Мои подозрения укрепил рассказ о гении, который якобы бросил вызов великим предшественникам. И весьма странным образом: копируя их полотна. Но копия — всего лишь повторение чужой идеи, как бы искусна она ни была. Чего не мог не знать копиист. Словом, выдумка была рассчитана на доверчивых и не очень умных людей. Каковыми автор счел и нас с тобой, сынок.

«Почему же я все это прохлопал?» — пристыженно подумал Телков.

— Приметил я тогда и шест для прыжков, — сам того не зная, безжалостно продолжал его учитель. — Он лежал вдоль коридора, впритык к плинтусу, почти не отличаясь по цвету. А мы с тобой к этому моменту уже кое-что ведали о прошлом нашего коллекционера. В нем не было и намека на спорт.

В гудящей голове Телкова появилось нечто отдаленно похожее на догадку и тут же исчезло. И все же он высказал робкое сомнение:

— Но его походка! Так ходят спортсмены. И потом он прыгнул с шестом? Прыгнул! А это, товарищ полковник, не хухры-мухры. Тут нужен навык. Значит, он тренировался… когда-то. Или недавно.

— Этим, сынок, ты и займешься. Спорт — твой конек. Но прежде отлежишься дома. Три дня, — приказал Степанов.

Тем временем в квартиру начали стекаться раздосадованные оперативники, притащив единственный трофей — шест для прыжков, с которым долго разворачивались между стен. Сам Маркизов успел улизнуть проходными дворами. Многочисленные очевидцы подтвердили правоту полковника Степанова. По их словам, они стали свидетелями умопомрачительного трюка: из окна на втором этаже вылетел господин-товарищ с длиннющим шестом и, оттолкнувшись оным предметом от крыши автобуса № 116, сиганул через всю улицу и, бросйв шест, скрылся в подворотне. Не дождался, чудак, бурных аплодисментов.

Этой ночью Телков не сомкнул глаз, лежал рядом с безмятежно посапывающей Люсей, смотрел в темноту, пытался вернуть воспоминание, которое вспыхнуло после удара шестом и тут же погасло.

«Почему оно не являлось, когда я был в полном порядке? Пульс в норме, а мысль ясна, как вымытое Люсей окошко? Но стоило врезать по моей черепушке, и оно, нате вам, пришло? — ровно в полночь подумал опер. — Наверно, лично это воспоминание лежало на самом дне, придавленное другими воспоминаниями. Но после удара в голове все взбултыхнулось, и оно всплыло на поверхность. Недаром же это называется сотрясением мозга. Но, к несчастью, я в тот же момент лишился чувств и пока приходил в себя, оно снова опустилось вниз… А что, если создать такой же случай снова? Уже искусственным путем? Как это делают ученые?» — спросил себя Телков перед восходом солнца.

Утром он закрутился вокруг жены, норовя подставить темя то под ее локоть, то под дверцу холодильника, из которого она доставала продукты. «Ты мне мешаешь. Так я никогда не приготовлю завтрак», — ворчала полусонная Люся.

Наконец ему повезло. Приняв душ и выходя из ванной, супруга в спешке толкнула дверь плечом, а может, ногой. Удар получился что надо — перед глазами Телкова поплыли разноцветные круги. И он вспомнил где и когда видел Душкина. Голове тотчас захотелось провалиться в небытие. «Держись, лейтенант, не отключайся!» — приказал себе Телков, цепляясь изо всех сил за ускользающее сознание. И выполнил приказ: удержался на плаву.

— Да что с тобой? Ты сегодня какой-то камикадзе! — встревожилась Люся. — Ведь я могла тебя убить. Непредумышленно, конечно!

— Спасибо тебе, Люся, от всего сердца! Ты даже не представляешь, как сейчас нам помогла, — прошептал Телков, придерживая голову.

Жена пощупала его темя и вынесла приговор:

— Шишки вроде бы нет, но чего-то ты стал заговариваться. Поди в ванную, приложи мокрое полотенце и полежи, пока я приготовлю завтрак.

Однако Телков, слегка пошатываясь, направился по другому маршруту — в комнату, а именно к книжному шкафу. Порывшись на нижней полке, он извлек на белый свет старую папку с вырезками из спортивных газет, которые собирал в школьные годы, раскрыл ее на столе, перебрал пожухшие листки и остановился на согнутой вдвое страничке из газеты «Кедровский летописец».