— Хорошая копия тоже стоит денег. И потому каждый заказ зависел от содержания моего кошелька. На данный момент. А хотелось обрести копию, хоть ты тресни. Я — фанатик! Вот и приходится обращаться к мазунам не шибко даровитым, — посетовал Маркизов.

— Зато те, кто сделал для вас лучшие копии, достойны наивысшей похвалы. Какое мастерство! Какое проникновение в замысел великого автора! — восторженно произнес полковник, изумив своего ученика этим взрывом эмоций. — Юрий Вадимыч, нельзя ли получить их координаты? А вдруг и нам захочется завести нечто такое же прекрасное… Что вы об этом думаете, лейтенант?

— Товарищ полковник, я думаю заказать такую же Струйскую! — доложил Телков. — Как только накоплю деньжат.

— К сожалению, ничем не могу помочь. — Маркизов виновато развел руками. — Все копии, что вам понравились, написаны одной кистью. Этот мастер и сам очень известный художник. Народный, лауреат и прочее, прочее… А копирование великих — его тайная страсть, ставшая манией. Он хочет себе доказать, что их гениальная живопись по плечу и ему. Что он ровня им, олимпийцам. Ну, а я бессовестно пользуюсь этим. Например, говорю, подзуживаю: «Мол, слабо вам повторить автопортрет Рафаэля? Уж этот, мол, гигант вам не по зубам». И Рафаэль вот он, любуйтесь! Но я дал слово, что его не выдам, и наше сотрудничество останется между нами.

— Но мы никому не скажем! — от всей души пообещал Телков. — Тут, понимаете, такая история…

Степанов многозначительно кашлянул, удержав тем самым своего не в меру горячего помощника от опрометчивого шага.

— Лейтенант, данное слово — святое слово, — напомнил полковник. — А наши рутинные дела, кроме нас с вами, никого не интересуют… Но мы, кажется, отняли у хозяина много времени. Поблагодарим его за экскурсию и пойдем ловить преступников в другом месте, — закончил он шутливо.

— Откуда им здесь взяться?! Здесь царит красота, — сказал Маркизов, как бы извиняясь за свою квартиру. — Поэтому не задерживаю, не предлагаю кофеек или что-нибудь покрепче. А вдруг в это время кто-то кого-то ограбит или хуже того, отправит на тот свет?! Преступность действительно не дремлет! — И первым, как бы подавая пример, устремился к выходу.

И Телков вновь подивился его легкой походке. Огромный Маркизов пролетел над паркетом, словно пушинка.

У порога квартиры полковник задержался и будто ненароком спросил:

— Юрий Вадимыч, вам ничего не говорит фамилия Душкин?

— А может, он вам знаком под кличкой Клизма? — встрял Телков по собственной инициативе.

— Лично я знаю единственную клизму. Ту, что висит в моей ванной, — сострил писатель, на взгляд Телкова, крайне примитивно.

«А еще фантаст», — осуждающее подумал лейтенант.

И вообще он был обижен на коллекционера. Когда они вышли на улицу, он так и сказал:

— Товарищ полковник, Маркизов был очень рад нашему уходу. Аж вознесся на седьмое небо! У вас это не вызывает подозрений?

— Может, мы ему надоели. Или он печется всерьез о покое сограждан. И потому рад, что мы снова заступаем на свой пост, — рассеянно улыбнулся Степанов, занятый чем-то другим.

«Значит, никаких зацепок! — с досадой подумал Телков. — Наверно, их не будет, пока в этом деле ни появится труп».

Его мысли перебил голос полковника.

— Кстати, а как с фантазией у вас, лейтенант? Хватает? — ни к селу ни к городу поинтересовался шеф, как это умеет делать только он.

— Не жалуюсь, товарищ полковник, — скромно, подавив в себе желание похвастаться, ответил Телков. — Сегодня, например, ночью лежу и думаю: хорошо бы выиграть в лотерею и купить холодильник. Старый уже течет.

— Пожалуй, над фантазией вам еще следует поработать, — посоветовал Степанов.

Пока молодой оперативник вникал в совет начальства, в кармане у того заиграла музыка. Степанов с неудовольствием извлек из кармана мобильный телефон, он считал это удобство слишком преувеличенным. Вот и сейчас ему пришлось говорить в тесном окружении людей. К этому времени они катили в битком набитом троллейбусе, и пассажиры ловили каждое его слово, чуть ли не лезли ушами в аппарат. Один глуховатый нахал даже попросил: «Сергей Максимыч, повторите, что он сказал».

А звонил его заместитель. Подполковник Лаптев с полускрытым злорадством извещал, что наружка потеряла Душкина из виду. Поздно вечером он вошел на стадион «Красная Пресня», ныне «Асмарал», и там точно сгинул в темноте. Мол, иного и нечего было ждать при таком-то руководстве, намекал звонивший.

В троллейбусе Телков был вынужден держать свои соображения при себе, они его прямо-таки распирали, клокотали в нем, будто пар в котле. Но стоило сыщикам сойти на своей остановке, и лейтенанта тотчас прорвало.

— Все ясно: Клизма встретился с Маркизовым и поставил ему синяк, — выложил он столь уверенно, словно лично присутствовал при сем.

— Продолжаете фантазировать? — улыбнулся Степанов. — Маркизов, по его словам, наткнулся на тумбочку. Такое случается и с писателями.

— Товарищ полковник, этот удар был нанесен предметом одушевленным! — воскликнул Телков. — То есть человеком. Притом малообразованным и грубым. Интеллигент как ставит синяк? Словно бы вежливо, мол, извините. Синяк у него будто нарисован… забыл название…