Софи оценила тоже, но, как и я, промолчала. Только вот не удержалась и, сдерживая улыбку, как бы невзначай придвинула к Милаху ещё одно ведро с неочищенными клубнями.

Милах тяжело вздохнул, но с места своего даже не поднялся. Только к высунутому кончину языка прибавились ещё и сосредоточенно-недовольно сведённые к переносице бровки.

– Марьяна, – тихо проговорила Софи, подсаживаясь ко мне ближе и убедившись, что Милах не вслушивается, продолжила: – а Рейн ещё вернётся к нам?

– Должен… – я почему-то была уверена и только сейчас задумалась, почему?

Не наивно ли было предполагать, что и предложение он сделал мне всерьёз? Пусть метка с его именем так и оставалась на моей руке, я чувствовала её.

Да и верить без всяких доказательств в его невиновность, не глупо ли?

И… влюбляться в императора, да ещё и не человека, разве не странно?

Из раздумий меня вывел очередной тихий-тихий вопрос:

– Сердишься на меня?

Я часто заморгала, не понимая о чём она.

– Прости, что?

Софи опустила взгляд:

– За то, что он оказался твоим, а думала о Рейне я…

Я не нашлась сразу, что ответить. Не считаю, что у неё всё было всерьёз. Хотя, должно быть, для Софи это не так. Если вспомнить саму себя в пятнадцать, то каждая влюблённость воспринималась «той самой и единственной, до конца».

И как тут ответить, чтобы не обесценить и не задеть?

– Я тебя понимаю, – проговорила осторожно. – Я скорее ожидала, что сердиться будешь ты.

Софи подняла на меня какой-то отчаянный взгляд, будто с вызовом. Но голос её прозвучал твёрдо и спокойно:

– О, нет, ты же не специально и сама не выбирала этого. Ведь так? – всё-таки добавила она.

– Так, – улыбнулась я.

– Хорошо… – вернулась Софи к работе. – А Гейл, считаешь, я нравлюсь ему, или мне кажется?

Я ответила, как действительно думаю:

– Ты не могла не понравиться… Но он настораживает меня. Лучше скажи, что думаешь об Иве? Его ты знаешь куда лучше, он кажется надёжнее и роднее.

– Роднее… – печально улыбнулась она, казалось бы, одними глазами, глядя в никуда перед собой, наверняка представляя его образ. – Он ведь, как младший брат.

– Разве так заметно, что он младше? Говорит, словно взрослый, так же себя ведёт.

Но «не дикая» тоже очень хорошо… Потому что был шанс, что специально кидаться ни на кого зверь не станет.

К счастью, пока так оно и было, но доверять оголодавшей волчице я долго бы не стала. И у выхода остановила Асю, не пуская её во двор.

– Там мои подопечные! – возмутилась она сначала, перекинув за спину две своих чёрных косички.

– Как и мои, – ответила я строго, – и ты в их числе! Ты вот сказала всем меня слушаться, как они будут это делать, если сама этого не соблюдаешь?

Я выбежала на крыльцо, оставив её в холле, веря, что девочка не переступит порог.

По крайней мере, если спасать не придётся ещё и меня саму…

Дети на улице попрятались, кто куда, но двоих, а точнее пухлощёкого Ларо и девочку-куклу я увидела сразу за поредевшими к зиме кустами роз.

Волчица, что тут же подбежала ко мне, внимания на них не обращала. А вот вокруг меня завертелась юлой, заставляя насторожиться и пожалеть, что в спешке не прихватила из дома ничего в качестве оружия.

– Она зовёт куда-то, – подошёл ко мне Славка.

Да так просто, словно это не дикий зверь, а недолюбливающий его Шмель, которого в случае чего я придержу за ошейник, сама чуть не получив сердечный приступ.

– Слав, уйди в дом!

– Да точно говорю, посмотри на неё, – тем не менее, спрятался он за моей спиной, – хотела бы, уже кинулась! Но нет, вертится, то подходит, то отходит. Пойдём? – и первым выступил вперёд, не оставляя мне выбора.

Идти пришлось в напряжении, ведь волчица то и дело отбегала, а затем подбегала к самым нашим ногам, всё пытаясь ухватить за штанину, чтобы потянуть за собой. И спокойнее стало лишь отчасти, когда нас окликнул Арго.

– Я лук взял, если что вдруг! – он замедлил шаг, натягивая тетиву, чтобы держать зверя на прицеле и заключил таким тоном, что и не возразишь: – Я с вами иду.

– Как тебя Ася выпустила? – недовольно спросил Славка, хотя я то видела, что наличие оружия заставило его расслабиться.