– Да, – наконец ответил Гейл, улыбнувшись ей, а затем, словно спохватившись, натянул себе на лицо капюшон, пряча шрам. – Возвестить хотел о тьме, что вот-вот накроет этот дом своими плотными крыльями…

По спине моей пробежали мурашки. Но Гейл договорил, сбивая всё таинственное впечатление:

– И специй с рыжей солью принёс, нужно? – достал из кармана небольшой свёрток.

Софи тут же взяла его, расцветая прямо на глазах, улыбаясь.

– Какая драгоценность! Оно ведь делает блюда вкуснее! Откуда у тебя это, Гейл? Оно же очень дорогое…

И было что-то такое в её ласковом «Гейл», что Ива вмиг помрачнел.

Жаль, сделать я тут или сказать ничего не могла, слишком легко было бы поставить Иву в ещё более невыгодное, неловкое положение.

На всякий случай я даже отвела от него понимающий взгляд. Если гордость Славки меня порой забавляла или слегка злила, то гордость Ивы была иной. И затрагивать её лишний раз просто не хотелось. Из уважения.

Но тронуть Гейла я могла. Пусть и не со зла. Просто вырвалось, заодно отвлекая его от Софи:

– Если не секрет, откуда у тебя шрам? Тебе ведь неудобно в капюшоне здесь, и без того полумрак. Сними… Он тебя совсем не портит, – заверила я его искренне.

Но Гейл одарил меня взглядом совсем недобрым. Однако, капюшон снял.

– Если расскажу… – начал он тихо, – вы должны будете мне подарок. За откровенность. Я редко откровенничаю.

– Шрам мне оставил медведь чёрный с красными глазами, – начал он таинственным тоном, выпрямляясь во весь рост, уже никак не скрывая шрам, а выставляя его на обозрение.

Только я то видела, как подрагивают при этом его пальцы от напряжения. Даже жаль мальца… Зря он так переживает, Гейл по своему красив. Меня больше не шрам пугал в его облике, а колдовские недобрые глаза.

А он продолжал:

– Тогда братьев и сестёр вокруг меня было немного, но я знал, что зверь тот – это испытание, посланное мной богиней. И если я его не пройду, то заберёт он у меня моих последователей! Поэтому я бросился ему наперерез, поднимая шум, размахивая, – поднял он руки, легко взлетая на ближайший стул, – руками, стараясь казаться выше! Но медведь смёл меня своей лапой, словно пушинку, рассекая мне лицо. А затем… исчез. А я получил от богини в дар силу. Так что это, – провёл он тёмными кончиками пальцев по своему шраму под глазом, – отметина, знак моей принадлежности к силе богини Иттар.

Софи, слушая его очень внимательно, не удержалась, чтобы не хлопнуть пару раз в ладошки.

– Вот это история! Зачем же ты прячешь его всегда, Гейл? – спросила она осторожно, искренне и ласково. – Если всё так, ты мог бы носить его даже… с гордостью.

– Да… – отозвался Гейл, спускаясь со стула на пол. – Наверное, так.

– Какая-то скудная, – протянула Ася, теребя одну из своих чёрных косичек, – история для подарка вышла.

– Согласен, – поддержал её Слава. – И странная. Смысл тебя было богине именно так испытывать?

– Иномирянен, – вмиг оказался Гейл рядом с ним, – ты о богах наших давай, не суди! И коль со мной договорился кто о чём, то должно этому исполниться, иначе нечего было договариваться!

– Так-так-так, – поспешила я оттянуть Славку (и на всякий случай прикрыть его от жреца), – не будем ругаться, мальчики. Гейл, что за подарок хочешь?

– Танец с Софи, – улыбнулся он.

А сама Софи отвела в сторону смущённый взгляд.

– Будет, – тихонько прозвенел её голос, – тебе танец, жрец…

Он успокоился и, с гордо поднятой головой, прошёл к выходу, как бы случайно задевая Иву плечом.

Тот проводил его напряжённым взглядом, но не проронил ни слова, даже не изменился в лице. Только после ни разу (я специально следила) не взглянул в сторону Софи.

Суп к тому времени уже доварился и мы стали разливать его по глубоким мискам, то и дело не выдерживая и пробуя его на ходу.

Мы с Софи разливали, а остальные разносили порции по столам в столовой. После чего часть опустевших тарелок приносили обратно, чтобы помыть их и налить супа тем, кому просто не хватило посуды.

Милах неожиданно для всех вызвался помогать. А точнее – следить за тем, чтобы все получили своё, никто не переел и недоел, не обидел другого, забрав его порцию. В общем, он пытался запомнить и проследить за порядком. И никто из нас ему не напомнил, что Ива умел считать, а потому ему проще было всё это сделать.

Милах в конце был весьма доволен собой. И заснул, маленький помощник, прямо у меня на коленях, когда мы все собрались в холле у камина, чтобы не страшно было пережидать назревающую снаружи бурю.