— Я ищу таких, как ты, — ответил Михаил, оставаясь на месте, давая мальчику пространство. — Тех, кто может помочь против скверны. Тех, кто видит её, но остаётся нетронутым.

На лице ребёнка промелькнула тень понимания, затем снова недоверие.

— Как тебя зовут? — спросил Михаил.

Мальчик облизнул потрескавшиеся губы:

— Цзи, — он помолчал, словно самому напоминая себе о чём-то. — Ван Цзи.

— Сколько тебе лет, Цзи?

— Д-десять. Скоро одиннадцать, — его голос становился твёрже, но глаза продолжали настороженно следить за каждым движением Михаила.

— Ты голоден? У меня есть немного еды.

Цзи кивнул, но когда Михаил потянулся к своей сумке, мальчик снова напрягся. Михаил медленно, демонстрируя каждое движение, достал завёрнутую в листья лепёшку и протянул её на ладони, не приближаясь.

Мальчик не двинулся с места.

— Я не сделаю тебе больно, — сказал Михаил. — Обещаю.

Цзи наконец чуть подался вперёд, быстрым движением схватил лепёшку и снова отпрянул, зажав её в кулаке. Он не ел, лишь смотрел на Михаила, пытаясь прочесть его намерения.

— Они… придут за мной снова? — спросил он, и в его голосе прозвучал не страх, а странная обречённость.

Михаил мог бы солгать, сказать, что опасность миновала навсегда. Но ребёнок заслуживал правды.

— Возможно, — ответил он. — Но не скоро. И к тому времени ты будешь готов.

В глазах мальчика мелькнуло что-то — не надежда, скорее смутное понимание, что существует альтернатива бегству или смерти.

— Ты убил их всех? — спросил он, наконец откусывая кусочек лепёшки.

— Гора похоронила их, — ответил Михаил. — Я просто разрушил то, что они строили.

Цзи медленно жевал, его взгляд стал отстранённым, словно он ушёл глубоко в себя. Когда он снова заговорил, его голос звучал ровнее:

— Куда мы пойдём? Обратно в деревню?

— А ты хочешь вернуться?

Мальчик яростно замотал головой, его лицо исказилось гримасой:

— Нет! Никогда. Они… отдали меня. Просто отдали, — его голос дрогнул. — Старейшина Тан сказал, что это для блага всех. Что я — справедливая цена.

Михаил кивнул, не выказывая эмоций, хотя внутри разливалась холодная ярость. Он знал о человеческом страхе слишком много, видел слишком много подобных “жертв ради блага”.

— Есть безопасное место неподалёку отсюда, — сказал он, постепенно поднимаясь на ноги, движения были плавными, предсказуемыми. — Старая сторожевая башня. Мы можем остановиться там, пока ты восстанавливаешься.

Цзи тоже встал, покачнувшись. Он был маленьким даже для десяти лет — худым, с тонкими запястьями и большой головой, делавшей его похожим на голодную птицу. Но в поставленных плечах читалось достоинство, не сломленное даже пережитым ужасом.

— Они говорили, что я странный, — произнёс он тихо, глядя не на Михаила, а куда-то вдаль, на линию гор. — Что я отмеченный. Потому что никогда не болею и… вижу то, чего не видят другие.

— Что именно ты видишь? — спросил Михаил, внимательно наблюдая за реакцией мальчика.

Цзи заколебался, страх отвержения боролся в нём с желанием выговориться:

— Чёрные нити. Вокруг некоторых людей. И пятна… тёмные пятна на их коже, которые растут со временем, — он бросил быстрый взгляд на Михаила. — Вокруг вас их нет. Только… золотистое сияние. И серебряные точки.

Михаил невольно коснулся амулета Теневого Шёпота и хронометра на груди. Мальчик видел не просто скверну, но и энергетические потоки чистой силы. Невероятный дар.

— Мы поговорим об этом подробнее, — сказал он. — Но сначала нужно добраться до укрытия. Сможешь идти?

Цзи кивнул и, к удивлению Михаила, протянул маленькую ладонь, словно в молчаливой просьбе о защите. Михаил осторожно взял его за руку, чувствуя, как между пальцами дрожит пульс — слишком быстрый, но постепенно успокаивающийся.

Они двинулись в путь, оставляя за собой разрушенную гору и призраки несостоявшегося ритуала.

Сторожевая башня Школы Небесного Ветра возвышалась на скалистом отроге, её серые камни почти сливались с утёсом, делая строение частью ландшафта. Годы запустения оставили свой след — лишайник покрыл стены, дикий виноград прицепился к выступам, в щелях между камнями пробились упрямые горные цветы.

Когда они приблизились к башне, Цзи споткнулся и замер, его лицо исказилось.

— Здесь… что-то есть, — прошептал он, указывая на дверной проём. — Что-то… вьющееся. Чёрное.

Михаил напрягся, готовый к неожиданной атаке, но затем понял:

— Ты видишь остатки защитных печатей, — пояснил он. — Они давно потеряли силу, осталась только форма. Это как… пустая скорлупа, а не живое существо.

Цзи недоверчиво нахмурился:

— Но они… шевелятся.

— Любая форма энергии никогда не бывает полностью неподвижной, — ответил Михаил, осторожно ведя мальчика к двери. — Даже угасающая.