— Да вот… у Юрия Александровича опять идейка родилась. Все по поводу повышения боеготовности частей гарнизона…

Корнет поморщился, покосился на «предателя» и со вздохом протянул Веселовскому несколько листов, заполненных его красивым и убористым почерком.

— Ага… Так-так-так… Ну, батенька, я это повнимательнее почитаю позже. А пока — своими словами, попрошу вас…

— Полагаю необходимым организовать в более четком и регулярном исполнении проверки частей на готовность подняться по внезапной тревоге и выдвинуться в заданном направлении! — корнет, вскочив, вытянулся и отбарабанил вышеизложенное.

— Вот как… — протянул Веселовский, откинувшись на стуле, — Да вы, Юрий Александрович, присаживайтесь. Что уж вы тут… строевика изображаете. Мы же тут без чинов, по-товарищески. По штабному, так сказать… К-х-м-м… Ну… мы ведь и так периодически проверяем эту боеготовность…

— Извините, господин подполковник, но вот я посмотрел бумаги за прошлый год. Всего подобные тревоги проводились… Вот! Трижды за весь летний период. Это, можно сказать — с апреля и по октябрь. И вот еще что… Все три раза, согласно рапортам командиров частей, по тревоге было поднято от трети до…

Юрий полистал свой блокнот.

— До пятнадцати процентов личного состава в разных частях. При этом внятно объяснить причины столь небольшого количества подчиненных командиры не смогли. Лишь по истечении недели разобрались и предоставили донесения — кто и где был, почему отсутствовал. А некоторые и вовсе таковых донесений не предоставили. До настоящего момента.

Корнет передохнул, отхлебнул воды из стакана:

— На основании изложенного полагаю необходимым проводить таковые проверки как минимум — ежемесячно. При этом необходимо разработать регламент: сколько нижних чинов, сколько офицерского состава полагается поднять в течение первого часа по получению приказа, сколько — на второй и последующие часы. А также — чего и сколько из снаряжения, амуниции, вооружения и боеприпасов надлежит содержать в постоянной готовности к выступлению в поход. И проверять каждый раз, требуя внятного ответа от командиров.

Видя задумчивую и даже — несколько обескураженную физиономию начальника, Плещеев смягчил тон:

— Думаю… сложно будет только первый раз или два… Потом люди привыкнут, организуются, и все это будет происходить более упорядоченно. Сами же помните, господин подполковник, суворовские нормы маршей — до восьмидесяти верст в сутки.

— Да-да… привыкнут, несомненно! М-да… а потом вы что для них придумали? Ну — по достижении ими этих привычек? — склонил голову «начштаба», внимательно разглядывал корнета.

— Потом… потом — после обретения навыков скорой готовности к отражению нападения, перейти к выборочным… По отдельным частям! Маршам в заданном направлении. Недалеко… верст на пять-семь, не больше…

— Ага… недалеко, верст пять-семь! — повторил в задумчивости Веселовский, потом поднялся и принялся неторопливо вышагивать по кабинету, — Знаете… в преддверии смены командующего — это можно устроить. Все командиры наслышаны о мнении генерала фон Засса о методах борьбы с горскими набегами. А ведь некоторые из старых офицеров и послужить с ним успели. Так что… Да, согласен с вами! Это будет весьма кстати и вполне своевременно. К тому времени, когда командующий прибудет, мы сможем подтянуть боеготовность частей. Думаю, он это оценит…

— А когда произойдет смена и прибудет новый командующий? — поинтересовался корнет.

Веселовский в задумчивости покачался с носка на носок:

— Полагаю… не ранее осени. М-да-с… не ранее. Сами понимаете — пока он прибудет в Ставрополь из столицы, где получит у военного министра назначение… Пока в Ставрополе произойдет смена и сдача своего поста фон Таубе, потом генерал вникнет в дела непосредственно в штабе корпуса, и лишь потом… Да, думаю — к осени!

«Ни хренаж себе, тут неторопливость процветает! Хотя понятно: здесь одной дороги — больше месяца выйдет. И это — если без задержек. Но ведь генерал не понесется к новому месту службы аки фельдъегерь с пакетом, на котором три креста начертаны. Пока в каждом губернском городе по пути — знакомых навестит, обрадует, что он снова в деле, пока с «губерами» встретится… Где-то читал, что это нормальная практика — в каждом губернском городе лицо такого уровня обязано было навестить местные органы власти, представится, отдохнуть немного, пару балов почтить своим вниманием. Так что, да, не ранее осени!».

— Ну-с… Что-то еще? — вернул Плещеева из мыслей на грешную землю Веселовский.

— Ах да! Есть еще один вопрос… Ну, тут не предложение, скорее, а некие раздумья, в которых я надеюсь встретить ваш совет, — как бывалого «кавказца», — начал Юрий, — Видите ли, господин подполковник, мы тут с некоторыми товарищами посидели… в течение зимы, думали-размышляли, и вот что надумали…

Подготовка к демонстрации сигнальных ракет подошла к своему завершению. И сейчас трио «изобретателей-рационализаторов», а именно: Грымов, Гордеев и Плещеев, готовы были представить на суд командования эти самые ракеты. Изготовлено их было благодаря связям и знакомствам Грымова, пара десятков штук. Разного огня и разной мощности. На один показ — хватит! Еще с десяток сожгли, пока сами не убедились в их более-менее надежности и безотказности. На десяток вышла только одна осечка, и то — по причине лопнувшей пружины бойка. Да, товарищи-прогрессоры решили пока не афишировать систему с новым терочным запалом. Спички-с! Спички с новым составом, которые планировалось пустить сначала в дело, в коммерческий оборот, чтобы начать получать хоть какие-то дивиденды.

Всю удачность их проекта Плещеев отнес к сугубой тщательности и даже — перфекционизму двух артиллеристов. В особенности — Грымова. Вот уж кто был — «Семь раз отмерь, один раз — отрежь!».

А вот с учителем-химиком возникли неожиданные проблемы! Нет, он, как химик вполне удачно справился с задачей, спички были тоже проверены на сто раз, не менее. И ни разу их испытания не выявили самовозгораний! Проблема была в другом: сам по себе, господин преподаватель считал свое местожительство и работы некоей… жизненной неудачей. Видите ли, он ученый, а не «преподаватель химии для разных великовозрастных бестолочей и балбесов»! А потому разработанный им состав полагал своей — а как же иначе? Именно своей профессиональной удачей! И ему буквально не терпелось донести до научного общества свою находку, свое открытие. Плещеев не знал, чего стоило Грымову уговорить упертого знакомца погодить пока, повременить с «горделивым ку-ка-ре-ку», пока не будет найден предприниматель, кто сможет развернуть производство товара.