— Закрыто? — переспросила Анна, изогнув бровь.

— Именно, — Князев покивал. — А что вас, собственно, не устраивает? Смерть от естественных причин. Поводов для начала расследования не имеется. Кого вы собираетесь винить? Фортуну за злые происки? Эта злодейка, увы, вне юрисдикции парогорской полиции.

— Я бы хотела побеседовать с Мельниковым-старшим более основательно. Обстоятельства смерти его сына довольно странны.

— «Странны»? — Князев усмехнулся и пригладил бороду. — Анна… Витольдовна, вам что, заняться нечем? Или у вас есть какие-то обоснованные подозрения? Ну, знаете, улики, факты, оперативная информация? Поделитесь, не скрывайте.

— На текущий момент нет, — призналась Анна.

— Так я и думал. Тогда зачем?

Анна вздернула подбородок.

— Просто подозрение.

— Вот как? — Князев снисходительно улыбнулся, будто от маленького ребенка выслушивал какие-то милые глупости. — Интуиция ваша женская? Анна Витольдовна, увольте. Если вы хотите начинать какое-то дело только из упертости, лишь бы мне наперекор, не стоит тратить время. Ваше рабочее время дорого обходится налогоплательщикам Империи.

— И всё же я считаю, что будет не лишним расспросить Мельникова о сыне.

— А я сказал нет, — Князев прихлопнул ладонью по столу. — Тревожить отца, который только вчера потерял сына, лишь бы изображать бурную деятельность? Потешить важность своего «чутья»? Я сказал «нет». Это приказ. Дело закрыто. Возвращайтесь к своим обязанностям. Всё, можете идти.

Анна не прощаясь вышла из кабинета, громко цокая каблуками, и покинула здание управления. Оказавшись на улице, сделала медленный глубокий вдох холодного осеннего воздуха.

— Я так понимаю, вы с Князевым давно знакомы? — спросил у неё за спиной Глеб, чиркая спичкой и прикуривая папиросу.

— Очень давно, — сквозь зубы ответила Анна.

— Я так понимаю, про обстоятельства вашего знакомства вы рассказывать не хотите?

— Не хочу, — Анна кивнула.

— Так я и знал, — Глеб шумно выдохнул сизую струйку табачного дыма. — Сплошные тайны и недомолвки. Ладно, буду строить просто самые страшные и нелепые предположения. Или у Порфирия Григорьевича потом спрошу. Тот вообще всё на свете знает.

Анна хмыкнула, тут же снова посерьёзнела, заложила руки за спину, нервно дернула уголком губ.

— Какое ваше мнение, Глеб Яковлевич? — спросила она. — Вы тоже считаете, что господин Мельников скончался от тромба? Всего лишь роковой случай, для нестарого ещё мужчины?

Глеб ещё раз медленно и шумно выдохнул, протянул «эммм», оглядываясь по сторонам, словно ища помощи у прохожих. Помощи не нашлось.

— С одной стороны, — начал он осторожно, словно каждое его слово пробиралось по минному полю, — несчастные случаи случаются. Простите за каламбур. С другой стороны, не могу отрицать, что смерть Мельникова выглядит подозрительной и требующей внимательной проверки.

Он взглянул на Анну, пытаясь по её лицу прочитать, нужна ли ей поддержка в своих подозрениях или наоборот, она хочет, чтобы её отговорили.

— Физического насилия над несчастным Василием не было, — продолжил вслух рассуждать Глеб. — Отравления тоже. Какая-то хитрая магия? Может быть, мне судить тяжело, я с магическими делами исключительно на «вы»…

Глеб снова взглянул на Анну. Никакой реакции.

— Опять же его отец… — Глеб с сомнением пожал плечами. — Убитый горем человек, который, однако, находит в себе достаточно запала хамить и прогонять сотрудников полиции? Хм. Возможно, что даже не сами обстоятельства смерти Василия Мельникова заслуживают внимательной проверки, как деятельность его отца? Так или иначе, у нас есть повод побеседовать с ним подробнее.

Анна коротко кивнула и взглянула на Глеба, что тот расценил, как требование развить мысль. Насколько этичным будет подталкивать свою начальницу идти против прямого запрета её начальства? Трудно было сказать по вечно холодному и строгому лицу Воронцовой, насколько её желание допрашивать Мельникова являлось профессиональным чутьем, а насколько возможностью насолить старому знакомому, ставшему главным, с которым явно отношения не из приятных. Хоть бы и такой мелочью.

— С третьей стороны этой странной медали, — напомнил вслух Глеб, — у нас есть приказ Князева заняться другими делами.

Ему казалось, что он выбрал самый взвешенный дипломатичный ответ из всех возможных. Анна же наградила его старания только долгим молчанием и поджатыми губами.

— Едем к Мельникову, — наконец сказала она. — Сообщим отцу обстоятельства смерти сына. Заодно проверим его реакцию.

Дверь им открыла служанка. Она чуть вздрогнула и испуганно глянула за плечо, будто где-то там прятался хозяин.

— Здравствуйте, Ефимия, — Анна чуть склонила голову. — Семен Николаевич дома?