— И все же вы идете на консультацию к пациенту с душевной травмой, хотя знаете, что не сумеете ему помочь? — уточнила Анна.

— Как знать, как знать. Я не исключаю, что однажды найду подход и к таким больным, и тогда этот мир изменится. — Чигвинцев подкрутил ус. — Впрочем, не переживайте, Анна Витольдовна, я уверен, что ваша подруга скоро пойдет на поправку.

— Дай-то бог, — отозвалась Анна и первой вошла в здание больницы.

Заметив пришедших, к ним поспешила дежурная сестра.

— День добрый, — обратилась к ней Анна. — Я бы хотела навестить Елизавету Михайловну Шмит, если это возможно.

— Да, конечно, Лизонька из тихих будет, я вас к ней провожу, — кивнула сестра и повернувшись к Чигвинцеву поинтересовалась: — Вы вместе?

— Желал бы того, но нет, я лекарь, Петр Сергеевич Чигвинцев, меня просили приехать на консультацию.

— Тогда вам к главврачу надо, это вверх по лестнице, второй этаж, первая дверь направо. Найдёте?

— Само собой, — заверил лекарь и повернувшись к Анне добавил: — Был рад встрече и прогулке. Предлагаю как-нибудь повторить.

— Все может быть, — ушла от прямого ответа та. — До свидания, Пётр Сергеевич.

— До свидания, Анна Витольдовна.

Распрощавшись Анна в сопровождении сестры милосердия двинулась по коридору. Двери в палаты были открыты и там за порогом виднелись несчастные люди, сломанные души, потерявшие связь с этим миром.

У последней двери сестра остановилась и приоткрыв её, пустила вперед Анну:

— Вы не бойтесь, Лизонька только лежит, да завязками играет. Совсем как дитя.

— Я ей цветы принесла, — прошептала Анна, глядя на давнюю подругу.

— Давайте я их в воду поставлю. Лизонька рада будет.

— Она понимает? — удивилась Анна.

— Каждый из них что-то да понимает, — улыбнулась сестра и исчезла за дверью, оставив Анну наедине с Елизаветой.

От бывшей красавицы, губернаторской дочки, остались разве что глаза. Белокурые локоны коротко обстригли, щеки впали, нос заострился. Взгляд метался по комнате, точно пытаясь уследить за кем-то недоступным взору. Анна нервно огляделась, но ничего не приметила. Осторожно опустившись на край стула, она поприветствовала подругу и замолчала.

Лиза же в свою очередь будто почуяла гостью. На миг она замерла, взглянув прямо на Анну, а затем, выудив из-под сорочки какой-то кругляш с бусинами, принялась щелкать по нему ногтями.

Клац. Клац. Клац. Анне захотелось уйти, но вместо этого она заставила себя встать и подойти ближе. Лиза тут же замерла и протянув ей подвеску замычала.

— Что там у тебя, Лизонька? — шепотом спросила Анна. — Игрушка?

— ММММММыыыыы, — отозвалась та и дернула за веревку так, что та едва не порвалась, потянулась к Анне.

— Да-да, я сейчас погляжу. — Анна чуть наклонилась и увидела, что это амулет.

На деревянной кругляшке был рисунок, напоминающий перечеркнутые наискосок вилы. Но стоило Анне протянуть руку, чтобы рассмотреть вещицу поближе, как Лиза резко откинулась назад и зашипев на нее отвернулась.

Анна отпрянула, готовая бежать, но в этот момент дверь отворилась и в палату вошла приведшая ее сестра с вазой, в которой теперь стояли ромашки. Следом зашел незнакомый врач в сопровождении Чигвинцева.

— Вот так дела, — сверкнул улыбкой Петр Сергеевич. — Оказывается, мы здесь ради одного и того же человека, совпадение? Не думаю.

Анна натянуто улыбнулась и отошла обратно к стулу.

— Вот, Петр Сергеевич, сами видите, какая ситуация. Девица подверглась сильным переживаниям и с тех пор все больше лежит и бездействует, на контакт не идет.

— Что ж, давайте посмотрим, чем я могу помочь. — Чигвинцев стал серьезен. — Если вас не затруднит, то мне легче работается один на один с пациентом.

— Да, конечно, как вам будет угодно, — согласился доктор, выходя из палаты.

Однако Анна замешкалась:

— Петр Сергеевич, понимаю, что это не в ваших правилах, но позвольте мне остаться. Отчего-то мне кажется, что мое присутствие ей в радость.

Лекарь на миг замешкался, но все же кивнул.

Повернувшись к Анне спиной, он встал возле кровати Лизы, совсем так же, как вчера господин Чигвинцев стоял подле трупа Мельникова в морге. Он возвел руки и Анна прищурившись увидела свечение, исходящее из его ладоней. Петр Сергеевич провел ладонями над притихшей Лизой назад и вперед, задержался подле головы. Вдруг в оконном стекле Анна заметила, как Петр Сергеевич изменился в лице. Всего лишь на мгновение черты его исказились, будто он увидел нечто неприятное, противное глазу. Но в следующий миг черты его вновь стали спокойными и он продолжил манипуляции с магией.