— Вот так-то лучше, — удовлетворённо хмыкнул я, опираясь на глефу уже не от слабости, а просто чтобы дать телу отдохнуть. — Надо же, чуть не потерял целое состояние в металле из-за того, что мозги отключились.

— Воевода! — ко мне подбежал один из бойцов. — Вы в порядке? Мы видели, как вы там…

— В полном, — отмахнулся я. — Просто нужно помнить, что после суток боя сначала думаешь, потом делаешь. А не наоборот.

Отдых потребовался не только мне. По всему Угрюму сказывались последствия эликсиров. Бойцы, усиленные зельями выносливости, один за другим теряли силы.

Оружие выскальзывало из вмиг ослабевших пальцев, ноги подкашивались, некоторые просто теряли сознание.

Сам я едва держался. Каждый шаг давался с трудом, приходилось хвататься за стены домов, чтобы не упасть. Мышцы горели огнем, в груди словно раскаленные угли. Организм требовал платы за часы работы на пределе возможностей.

Но останавливаться было нельзя. Нужно было организовать смены, восстановить укрепления, подготовиться к следующей атаке. Да и людям нужно видеть, что их лидер мелькает то тут, то там, давая совет, морально поддерживая и хваля за отличную работу.

Панкратов определённо оказался звездой этого вечера.

— Кузьмич! — позвал я.

Старый сержант мгновенно оказался рядом.

— Слушаю, воевода!

— Твои люди — единственные боеспособные сейчас. Организуй смены на стенах.

— Так точно! — Панкратов развернулся к своим. — Петров, Сидоров — на северную стену! Митрофанов с отделением — на западную!

Пока сержант распределял дежурства, я добрался до пролома в восточном бастионе. Брешь шириной метров пять прикрывали каменные плиты, выдвинутые геомантами, но они просуществуют лишь ограниченное время. Это лишь пластырь на кровоточащей ране, а нужно перманентное решение.

Вершинин и Сомова уже были на месте. Оба геоманта выглядели не лучше меня — бледные, с темными кругами под глазами.

— Никита… начинай с основания, — каждое слово давалось с трудом. — Мария… боковые опоры.

В недрах под нашими ногами имелись крепкие камни, и если их заставить показаться и придать нужную форму, тогда материя уже никуда не денется.

Я попытался показать структуру будущей стены, но магия почти не откликалась. Камни под землёй едва шевелились. То, что раньше я создал бы за минуты, теперь требовало мучительных усилий.

— Может, вам отдохнуть? — предложил Вершинин, видя мое состояние.

— Нет! — рявкнул я, заставляя себя сосредоточиться. — Смотрите… вот так…

Превозмогая слабость, я начал тащить на себя глыбы и формировать базовую арку. Кривую, неровную, но функциональную. Геоманты подхватили идею, начали достраивать стену.

Общими усилиями к закату брешь удалось закрыть. Стена вышла кривоватой, с явными швами между применением магии каждого из нас. Но она стояла и могла выдержать атаку.

К тому времени я едва держался на ногах. Но нужно было еще посетить лазарет, узнать о потерях.

Здание больницы встретило меня тяжелым запахом крови, лекарств и человеческого страдания. На полу лежали раненые — коек катастрофически не хватало. Стоны, бред, тихий плач создавали гнетущую какофонию.

Альбинони выглядел так, словно не спал трое суток. Рукава закатаны по локоть, фартук весь в крови. Увидев меня, он подошел, на ходу вытирая руки:

— Девять погибших, signore Платонов. Семнадцать тяжелораненых, из них двое… вряд ли доживут до утра.

Он помолчал, потирая переносицу окровавленными пальцами.

— Должен сказать — без Светова у нас было бы не девять трупов, а все тридцать. Этот рыжебородый гений вытащил с того света как минимум дюжину человек. Я видел, как он буквально срастил перерубленную артерию у того парня из Дербышей. Руками, понимаете? Просто держал края раны и заставлял ткани регенерировать.

Доктор покачал головой с профессиональным восхищением:

— А та женщина с выпущенными кишками? Я был уверен, что она не протянет и часа. Но Георгий остановил внутреннее кровотечение, стабилизировал её, и я смог зашить. Сейчас она без сознания, но жить будет. И таких случаев — половина из тех, кого принесли.

Джованни устало провёл рукой по лицу:

— Если бы не он и не моя хирургия… Я оперировал на грани возможного, signore, но без магии целителя большинство умерло бы от шока или кровопотери ещё на столе.

Он выпрямился, и в его усталых глазах мелькнула гордость:

— Двенадцать смогут вернуться в строй через неделю, ещё четверо — через месяц. Это если Светов продолжит с ними работать, ускорит регенерацию. Но главное — мы потеряли девять человек там, где должны были потерять тридцать или сорок. Это… это почти чудо, учитывая масштаб побоища.