К счастью, не приходилось сомневаться в том, что он с этим справится. Сможет жить, зная, кто смотрит на него влюбленными глазами Женевьевы. Не возгордится этим и не начнет бояться ее.

Скорее уж гораздо легче свыкнется со своей и ее исключительной природой.

На улице снова накрапывал дождь.

Я остановилась сразу за воротами Готтингсов, ловя его губами и пытаясь отдышаться.

Случившееся внутри напоминало морок, сон, и даже мне казалось невозможным.

– Что это было?

После всего, что я испытала и видела, с чем сама имела дело, истории об отказавшихся от могущества богах казались мне милой нелепицей.

Живые и здравствующие, либо мертвые и обратившиеся в прах, они могли говорить с нами, если хотели, но я никогда не предположила бы…

Запоздало осознав, что меня постыдно трясет, я поежилась, но не подумала накинуть капюшон, позволяя тяжелым ледяным каплям промочить волосы.

Кайл обнял меня за плечи и на секунду прижал к себе слишком сильно, прежде чем посмотреть в лицо.

– Пойдем отсюда.

Нам в самом деле было куда торопиться. За несколько оставшихся до отъезда часов нужно было успеть как следует почистить дом.

Ветер шёл по седой от первого мороза траве весёлой рысью.

За время нашего отсутствия осень в столице успела стать холодной и серой, – в половину не такой красивой, как у него на родине, – и конь с брезгливым любопытством оглядывался вокруг. Как будто приценивался, подходит ли ему все это.

Мне хотелось бы пуститься с ним в галоп, позволить ему размяться после долгого плавания, а себе – вспомнить, как это бывает хорошо. Мчаться к воротам замка во весь опор, возвращаясь с победой или хорошими новостями.

Делать этого категорически не следовало. Уловивший моё настроение Норд предупредительно и очень недовольно всхрапнул, потому что ему ничего подобного пока не полагалось. Он шёл под Кайлом спокойным и красивым шагом, а Искра следовала за ним, отставая на полкорпуса.

Норда она предпочитала даже мне, и, с учётом того положения, в котором мы доставили её обратно, это было в какой-то мере трогательно.

Замок уже отчётливо виднелся впереди. Я могла разглядеть открытые центральные ворота, – Совет продолжал готовиться к зиме, и, очевидно, через них заходили обозы, которые неудобно было направлять к воротам боковым.

После восьми дней в море я чувствовала себя довольной и успокоенной, но совершенно опустошённой. Сильнее всего хотелось поесть и вытянуться на нормальной кровати, и, хотя всё это маячило лишь в весьма отдалённой перспективе, я ни о чем не жалела.

Кайл выглядел отвратительно хорошо, хотя спал не больше меня, а из каюты выбирался точно так же редко – исключительно по острой необходимости и ненадолго.

В одну из ночей, выйдя подышать под мороком, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания характерно изможденным лицом, я нечаянно подслушала разговор матросов:

– Капитан, так это… Пассажиры в супружеской каюте. Опаска есть, кабы что не так? А если сдохли?

Усатый пожилой капитан выразительно хмыкнул в ответ, а потом в воздухе поплыл запах дрянного дешёвого табака из его трубки.

– Да Нечистого с два! – ответил вопрошавшему третий голос. – Ты их вообще видел? Жрать захотят, сами выйдут.

Мы и правда одевались и выходили преимущественно для того, чтобы добыть еды, и это было забавно, дико, и головокружительно хорошо. Как в сладком дурманном сне.

С корабля было некуда деться, в море не могло быть ни срочных дел, ни проблем, и мы просто наслаждались друг другом, наверстывая прошедшие годы.

За все это время мы ни словом ни обмолвились о будущем ни в одном из его возможных аспектов, но это не создавало ощущения пустоты, которую хотелось бы заполнить.

Невзирая на все, что было во Фьельдене, возможность снова быть вместе представлялась мне слишком зыбкой. На Севере были только мы и необходимость достоверно изобразить пару. Совет все усложнял.

Кайл не делился своими планами, но судя по тому, что он сказал Готтингсам, собирался остаться как минимум до весны.

Наше общение едва ли могло теперь ограничиться исключительно рабочими вопросами, а в тайных и редких коротких встречах было свое очарование, но я все равно предпочитала оставить это на потом.

Слишком многое могло зависеть от перемен, произошедших в наше отсутствие.

Если Йонас успел избавиться от Берга, – а так оно, с большой долей вероятности, и было, – он наверняка захочет как можно скорее ознакомить нового командира с кругом его обязанностей.