– Скажешь тоже, – я взгляд отвела.

– А не ты ли сама мне это обещала?

– Может и я.

– А чего тогда теперь куксишься? – он ухватил меня за подбородок… мягко так, самыми кончиками пальцев. Пришлось снова в глаза ему заглядывать. А там целое небо бездонное, что дух захватывает. Теплое, нежное и такое…

– Вилен…

– Ну что? – волоски с моей щеки отвел. – Все ведь хорошо будет. Ты у меня умничка.

“У меня…” – и сердечко заходится радостным стуком. Совсем как у девчонки юной. Хотя… а кем я сейчас по сути являюсь?

– Ты меня засмущать решил? – фыркаю все же, но по доброму.

– Тебя? – у самого брови вверх подлетают. Но я-то вижу, что все он прекрасно понимает. Нравится ему меня такой видеть.

Губы поджимаю, а у самой улыбка просится. И между делом замечаю я вдруг, как в глазах его уже совсем не образно свет плясать начинает. Свечение синее вдруг словно бы и правда прорывается. В полумраке комнаты это выглядит странно и волшебно.

– У тебя глаза светятся, – произношу завороженно. Уже сама к его лицу тянусь и пальцами скольжу вокруг этих очей сверкающих.

– Возможно.

– Ты мне расскажешь?

– Не сейчас, – он глаза прикрывает, свечение это от меня пряча. Но лишь для того, чтобы перехватить мою руку и самому в центр ладони поцеловать.

И жест этот кажется мне таким правильным, будто иначе и быть не могло.

Я жмурюсь от удовольствия и сама к нему ближе придвигаюсь, чтоб обнять.

Мы засыпаем бок о бок, прямо поверх нерасстеленной постели, укрывшись лишь уголком покрывала. Но мне тепло и спокойно в его руках.

***

Утром, чуть свет, я уже на ногах. После сна такого, теплого и глубокого, чувствовала я себя отдохнувшей и готовой к великим свершениям.

Вилен вместе со мной проснулся. Уже в третий раз заплел мне косу… Может фетиш у него такой странный? Похоже, то станет нашей традицией утренней. Да и получалось у него ладно. Даже боязно было спрашивать, где научился.

Хотя…

На вопрос мой Вилен как-то странно растерялся, в затылке чесать принялся. А я чуть было и не пожалела, что спросила.

– Да погоди ты, – остановил, когда я уже хотела замять это дело и спуститься вниз с мансарды. – Ты только… Ай, ладно! В общем, кобылка у меня была, грива длинная, стричь было жаль, а ей мешало… Вот и пришлось учиться.

Я глазами на него захлопала. Ну сказать кому – не поверят.

– Но у тебя волосы лучше, – добавил напоследок.

– Спасибо и на этом, – рассмеялась. – Пойдем уже.

Внизу уже Дулься с Касей были, в кухне возились у плиты. Я еще вчера заприметила, что Каська с нашей простой кухаркой очень ладно стали общаться.

– Доброе утро! – звонко поприветствовала девочка, а сама на Дульсю косится. Видать, та ей велела не робеть и нас погромче встретить.

Мы с Дульсей переглянулись, обе понимающе. Хорошая она все-таки женщина.

– Доброе, Касенька, – я мимо проходя по плечику ее погладила, пусть привыкает, что руки и ласковые бывают.

Вилен следом зашел и с девочкой разговор завел. А Дульсинея меня в сторонку позвала.

– Я тут подумала, – говорит, а сама-то передник в руках жмет. Я подгонять не стала. Видать, что-то важное хочет сказать. – А пусть бы Кася у меня в комнате и осталась? У меня места много, для второй кровати точно найдется. Я ей и ширмочку сделаю, будет отдельный закуток. Что ей с мальчишкой вместе в комнате жить? Он может и друзей привести захочет, а там куклы с рюшами…

Я на нее смотрю, а сама думаю, как же судьба все ладно складывает? Мне порой даже жутко становилось, что так все выходит. Думали ведь, как их с Боди развести отдельно, да пока придумать не успели. А тут все и решилось.

– Кася, – я девочку позвала. Та встрепенулась, на меня глянула. – Скажи-ка, а нравится тебе с Дульсей в комнате жить?

Девчушка на кухарку нашу быстро глазками стрельнула, точно ее на чем нехорошем поймали. А после – на меня. Едва ли с не вызовом во взоре.

– Дульсинея хорошая, она мне зайку залатала, – защищать ее пытается что ли?

Я поближе к ней подошла, на скамью рядом села.

– Я знаю, что хорошая, – за руки ее взяла. Малышка надулась с чего-то, смотрит с опаской. – Я ведь потому спрашиваю, что Дульсинея предлагает тебе с ней в комнате остаться. А Боди напротив жить станет. Будешь к нему ходить, когда захочешь.

– А можно..? – смотрит то на меня, то на нее, глазами хлопает.

– Как ты сама захочешь.

– Я хочу!

Вот и решили.

И сдается мне, что и одинокая в свои немолодые годы Дульсинея теперь свое маленькое юркое счастье обретет.