Вилен с мальчишками уже вынесли на улицу несколько столов со скамьями. Кто-то и там выбирал себе место посидеть, но все с чаем и выпечкой.

Там уже за порядком пошли Гасти и Боди следить. Малик в зале остался – и со столов убирал, и витрины свои драгоценные охранительствовал.

Вилен так и вовсе курсировал и снаружи, и внутри. Везде был на подхвате. То с кухни его голос слышался, то у меня противень из печи перехватит горячий, то кумушкам мешок тяжелый притащит или нарезать возьмется, чего не хватает. То на улице с народом поговорить встанет, что потом толпу к витринам подводит. Уж забалтывать людей этот прохиндей, оказывается, умел. И знали, как тоже оказалось, его очень многие.

Распорядители тоже не унимались:

– Подходи, народ честной! – зазывал рыжеусый акробат ростом под два метра. – Лучшие пироги в городе! А кто купит три штуки – увидит настоящее чудо!

И правда показывал фокус: из пустого мешка доставал живого белого голубя. Дети ахали, взрослые смеялись, а покупателей становилось все больше.

– Нина, мука заканчивается! – крикнула Марфа из кухни. – А молоко кто принес из кладовой?

– Где сахар? Банка пустая!

Суета нарастала. Я разрывалась между залом и кухней, то отвешивая покупки, то замешивая новое тесто. Руки липкие от муки, передник весь в пятнах, поменять бы надо!

Но несмотря на суматоху на душе такая радость, что хотелось петь во весь голос. Даром, что медведь мне на ухо еще в прежнем мире наступил!

К полудню очередь растянулась прямо по улице. Приходилось выставлять дополнительные столики прямо на тротуар. Местные торговцы сначала косились ревниво, но когда поняли, что праздник привлекает покупателей и к их лавкам, тоже развеселились.

– Эй, Нина! – окликнула меня торговка овощами с соседней лавки. – А чай у тебя хороший? Может, и мне кружечку?

– Разливай, Дулься! – крикнула я, подавая очередной поднос с пирогами.

Дульсинея только головой качала, но чай наливала всем подряд. Даже уличным музыкантам перепало по кружке.

Но как бы там ни было, а ведь не могло все гладко пройти, верно?

– Нина! – завопил Малик, врываясь в пекарню. Аж народ дрогнул. – Там дядьки какие-то! Столы переворачивают!

Я выскочила на улицу и обомлела. Трое здоровенных мужиков методично опрокидывали наши уличные столики, швыряя на землю тарелки и чашки. Посетители в панике разбегались, дети плакали, а акробаты растерянно жались к стене.

Этих забулдыг я прежде не видала. Подумала даже сначала, что те с Якубом связаны, из той же честной компании, но рожи вообще незнакомые.

– Эй! – закричала я, полотенце с плеча стаскивая. – Вы что делаете?!

Самый крупный из троицы, рыжебородый детина с шрамом через всю щеку, обернулся ко мне:

– А ты, значит, хозяйка? Слышь, красотка, это наша территория. Хочешь тут торговать – плати налог.

– Это с каких таких пор? – возмутилась я. – Мы все пошлины в ратуше оплатили!

– Не тот налог, – ухмыльнулся рыжий. – Наш. За безопасность, так сказать. А то всякое может случиться...

Он значительно посмотрел на разгром, который они устроили. Вот ведь наглость! И люди-то их боятся! Вон как все глаза отводят и подальше отойти пытаются. Да и еще бы! Эти здоровяки одним ударом своего кулачища голову разможжить способны.

– Я вам сейчас покажу, что может случиться, – обернувшись, нашла Малика взглядом, он за моей спиной стоял. Видно, что боится, но рядом держится. – Беги-ка за стражей.

– Не надо стражи, – раздался голос Вилена. Он вышел из пекарни, и теперь рядом со мной встал.

– Это, друг, ты верно говоришь. Сегодня стража, а завтра нам на смену еще ребятки подоспеют… – и гогочут все трое. Я такой наглости никогда удивляться не перестану! И это ведь посреди бела дня!

Даром, конечно, что район такой, где вся эта приблуда в избытке шатается. Ну да ничего, мы это тоже изменим! Как начнет здесь приличный люд обитать, так и этих тараканов повытравим.

– Вилен… – позвала тихо, но он головой качнул, всех этих трех товарищей оглядывая.

– Проваливайте отсюда, – произнес ну вот едва-едва слышно, но в голосе прозвучала такая угроза, что даже я поежилась.

Рыжий расхохотался:

– Ишь ты, петушок нашелся! Да нас тут трое, а ты один!

– А что, один в поле не воин? – Вилен странно улыбнулся.

И тут я увидела то же самое синее свечение в его глазах, что и накануне вечером. Только теперь оно куда ярче сделалось, злее.

– Убирайтесь, – повторил Вилен, и в воздухе вокруг него вдруг заплясали синие искорки.