– Да уж, денек выдался! – вздохнула Анфиса. – Но зато какой! Видели, как люди радовались? А дети-то! Глаза горят, пироги уплетают за обе щеки! И ведь рецепты все немудреные! Работать с такими – одно удовольствие!

– Твоя правда, – кивала Летиция. И на меня после поглядела с легким оттенком виноватости. – Ты когда нас позвала, я даже и не думала, что все в таких грандиозах будет. Я еще никогда столько людей за пирогами в очереди не видала.

– Завтра на площади и к тебе пойдут, – улыбнулась я ей.

Мальчишки продолжали убирать в зале, но уже не так резво, как утром. Усталость брала свое. Только Кася по-прежнему была бодра и даже пыталась помогать мыть посуду, хотя до раковины еще не доставала.

Около шести вечера, когда все было распродано до последнего пирога, мы закрылись для посетителей и присели передохнуть. Но тут снова в дверь постучали. Вилен пошел открывать.

– Кто там? – я как раз взялась выручку пересчитывать. Конечно, примерно-то знала, сколько там выходит, а по кассовой книге даже в суете такой, расписывала все как надобно, но проверить не помешает.

Еще и кумушкам хотела сразу их долю за сегодня выдать. Чтобы точно знали и видели – Нина свое слово держит.

На пороге стоял Мольгер, тот самый чиновничий писец из ратуши.

– Добрый вечер! Не помешаю? – он оглядел полупустой зал с интересом.

– Какое там, проходи, конечно! – Вилен радушно принял его и ко мне повернулся. – Нина, осталось у нас, чем гостя попотчевать?

– Найдем, конечно! – Я заторопилась на кухню. Если писец сам явился, значит дело важное? А, может, просто заглянуть решил, посмотреть, как у нас дело пошло? Все ж разрешительную всю документацию Вилен тоже через него собирал.

– Девочки, осталось еще чего из готового? – Я кухню взглядом обвела. – Человек важный к нам зашел.

– Из ратуши кто? – догадалась Дульсинея. А сама к шкафчику тянется. Так и знала, что она чего-то припрячет.

– Догадливая ты, Дулься.

– И прозорливая, – фыркнула она, откладывая мне на тарелку разных пирожков. – А то все распродали, самим-то попробовать и не осталось бы? Что, девоньки, будем чай пить?

Я оставила своих помощниц на кухне и поспешила в зал.

– Слышал, что у вас сегодня большой праздник был.

Мольгер устроился за дальним столом, достал из сумки толстую папку с документами. Вилен с ним рядом сел.

– Твоя правда.

– Люди на улице про вас только и говорят. Я пока работал сидел, мне уж самому чудилось, что из окна запах пироговый доносится, – усмехнулся мужчина.

– Ничего, завтра на площади торговать станут нашими пирогами, там не только казаться будет, – я улыбнулась и села напротив.

Мольгер фыркнул смешливо, глазами на меня стрельнул.

– Давайте с делами разберемся… Уж больно хочется мне с этим делом покончить.

– Не представляешь, как нам того же хочется, – фыркнул Вилен.

– Ты записку прислал, что все готово. Отказная у тебя? – спрашивает, а сам, чую, с опаскою.

Я не стала их смущать, отошла за прилавок пока чаю из подобия местного самовара налить.

– Иначе бы не стал тебя дергать, – Вилен достал из внутренного кармана лист с заветным содержанием.

Мольгер явно проникся его видом. Не Вилена, листа. Бурые пятна заставили его брови вверх взметнуться.

– Ты не против будешь, если я проверю?

– Нет, конечно, – усмехнулся мой супруг. – Кровь здесь только моя. А написано по доброй воле.

Мольгер еще выше брови вздернул. Сам лист на столе перед собой положил. Я уж подумала, что он и сам маг какой, но тут он вытащил из своей сумки небольшой мешочек. Посыпал на лист золотистым порошком. Тот светом ярким полыхнул и исчез.

– Все чисто, – закивал писец. – Вот и славно.

Папку, что перед ним на столе лежала, раскрыл, туда наш лист приркрепил и что-то еще где-то подписал.

– Итак, все бумаги готовы. Осталось только получить согласие от хозяина приюта.

– За этим дело не станет, – заверил его Вилен. – Я утром завтра сам схожу.

– Тогда завтра и я тебя жду. Как выписку на руки заимеешь, считай, что детки уже на вас оформлены.

Я принесла чай и тоже села за стол.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила, придвигая ему угощения. За язык тянуло спросить, не должны ли мы ему еще чего за помощь, но тут, думалось мне, Вилен и сам решит. Не стоит мне его в неловкое положение ставить.