Я был другим.

Мне требовалось кое-кого увидеть и кое с чем разобраться.

И на первом месте была Шаннон.

За последние двадцать четыре часа я звонил в отделение полиции в Баллилагине столько раз, что и не сосчитать. После седьмого или восьмого звонка, не получив никакой информации, я был вынужден прекратить отношения с полицией: дежурный предупредил, что я встал на тонкий лед и, если позвоню еще раз, у меня все шансы провести ночь в камере.

Я много чего собирался ответить, но мои родители конфисковали наши с Гибси телефоны прежде, чем я наговорил лишнего.

Никто ничего мне не отвечал, и это была настоящая проблема. Им только и нужно было бы сказать, что они «все проверили, она в порядке». И все. Да, я именно это и хотел слышать и мог бы тогда успокоиться. Но вместо этого я снова и снова слышал стандартные ответы: «Мы проверяем» и «Боюсь, у меня нет права делиться с вами этой информацией».

Полный отстой.

— Это отстой! — озвучил я свои чувства, когда отец остановил «мерседес» перед нашим домом, а не перед домом Шаннон, как обещал.

Мне бы следовало сообразить, что не нужно доверять адвокату, особенно когда упомянутый адвокат высадил Гибси у его дома, а потом повернул на дорогу к нашему дому, а не на шоссе к Баллилагину.

— Мне нужно ее увидеть.

— Нет, — ответила за него мама, строго глядя на меня с переднего пассажирского сиденья. — Тебе нужно лежать и отдыхать. Врачи так велели.

Подавив желание заорать, я вцепился в кожаное сиденье под собой и прошипел:

— Я в порядке!

— И мы хотим, чтобы все так и оставалось, — согласилась мама. — И именно поэтому ты отправишься прямиком в постель.

— Вы меня не слушаете! — Потирая лицо ладонями, я качал головой и смотрел в окно на дождь, ливший снаружи. — Блин, почему никто меня не слушает?

— Потому что на тебя слишком много свалилось, — благодушно пояснил папа. — Не говоря уже о количестве препаратов.

— Верно, — добавила мама, с сочувствием глядя на меня. — Ты пережил слишком серьезную травму с регби, милый. Ничего страшного нет в том, что прямо сейчас ты немного не в себе.

— Я знаю, что говорю! — разозлившись, огрызнулся я. — Я знаю, что он ее бьет!

Мама громко застонала, а папа обернулся ко мне, останавливая строгим взглядом:

— Джонни, ты слишком разбрасываешься пустыми обвинениями, тебе нужно успокоиться, пока ты не навлек на себя неприятности.

— Это не пустые обвинения, если есть доказательства! — ответил я, бешено глядя на него. — А у меня они есть!

Отец закатил глаза — буквально закатил глаза мне в ответ.

— В пятницу ночью ты бредил о том, что у тебя в палате Пэт Кенни. Ночью в субботу это был русский из фильма о Рокки.

— Ночью в воскресенье ты обвинял медсестер в том, что они хотят тебя отравить, — скривившись, добавила мама.

— А теперь это отец Шаннон? — завершил папа и разочарованно вздохнул. — Чему мы должны поверить?

— Вы должны поверить мне, — рявкнул я. — Потому что я, блин, говорю правду, пап!

Папа недоверчиво приподнял бровь.

Я раздраженно взмахнул руками.

— Понятно, что я был не прав насчет Пэта Кенни и того русского... хотя попытка отравления остается под вопросом. — Я тряхнул головой, заставляя себя не отвлекаться. — Но сейчас у меня ясная голова, и я говорю вам, что я прав насчет этого — прав насчет него.

— Отлично, — сухо произнес папа. — Ты говоришь, у тебя есть доказательства. Предъяви их.

— Ох, ну да, — насмешливо ответил я. — Давай я просто раздену Шаннон догола, чтоб ты посмотрел.

— Полегче, Джонатан, — предостерегла мама. — Мы пытаемся помочь тебе.

— А кто поможет Шаннон? — резко бросил я надтреснутым голосом. — Кто помогает ей?

— Джонни...

— Я твержу вам обоим, что, если вы меня туда не отвезете, я сам доберусь.

— Ты не...

— Я не ребенок! — прогремел я, отстегивая ремень безопасности и резко распахивая дверцу машины. — Мне почти восемнадцать, черт побери! Так что не надо ставить меня в угол и ожидать, что я никак не отвечу. — Схватив свои костыли, я неловко выбрался из машины. — Вы, может, и не уверены, но я знаю, — настаивал я. — Знаю, блин! И если вы не хотите мне помочь, я сам во всем разберусь!

— Куда ты собрался? — одновременно воскликнули мои родители, выскакивая из машины следом за мной.

Не обращая внимания на них обоих, я тяжело оперся на костыли и полез в карман за телефоном. Вынув его, я снял блокировку и набрал номер Гибси.

— Даже не думай! — испугалась мама. — Ты никуда не поедешь...

— Мне нужно, чтобы ты приехал и забрал меня, — заговорил я в ту самую секунду, когда Гибси ответил, не дав ему даже поздороваться со мной. — Можешь?

— Ни слова больше, — мгновенно ответил он. — Уже еду.