Если в них засели хотя бы пяток мушкетеров, пока башни держатся, по мосту будет

не пройти.

А если удастся под огнем перебежать мост, взять башни, все перебравшиеся

окажутся под огнем с окрестных скал: наметанный глаз подполковника заметил по

крайней мере пять самой природой созданных позиций для пушек. Из крепости,

возможно, обороняющихся поддержат настенные орудия, из-за валунов откроют огонь

мушкетеры, и в довесок атакует конница - наверное, вон из-за того холма. Если

Салумбар догадался пристрелять пушки по тракту, а он точно догадался...

Конечно, неприступных крепостей не бывает, если подтянуть еще бригаду, союзные

войска, подвезти осадную артиллерию, взять крепость в кольцо, отрезав от

возможных подкреплений, осажденные долго не продержатся. Но это не один день,

даже не одна неделя. За это время Валладжах сто раз успеет расправиться с

заговорщиками, в том числе и с самонадеянным магистром Фанцетти. И потом,

начинать осаду по всем правилам - это война. И хотя, вне сомнения, Темеса эту

войну выиграет (уж слишком неравны силы), но его, без года неделю командира

полка, по головке не погладят. Поставят обратно на батальон, как не

справившегося, а то и просто отзовут в Темесу. А там... Там может быть все,

вплоть до трибунала.

Подполковник осознал: все решается здесь и сейчас. Если он не сможет с ходу

овладеть крепостью и за ночь дойти до Джайсалмера, на карьере будет поставлен

жирный крест.

Он рассматривал неприступную позицию, надеясь отыскать выход. Может, они

все-таки прозевали появление полка, и если успеть захватить мост, можно будет...

– Сир подполковник, в соответствии с приказом к джайсалмерской границе

Семнадцатый отдельный эскадрон вышел!
– по-уставному отрапортовал моложавый

офицер с кавалерийской пикой. Его конь, великолепный по меркам Аркота скакун,

чуть поднял морду и коротко заржал: в этой выжженной солнцем долине не водилось

ничего съедобного. "Капитан Эйнфельд, кешерец" - вспомнил Меттуро.
– Границу

личный состав эскадрона не пересекал.

– Правильно сделали, - одобрил командир Двадцать пятого пехотного.
– Но сейчас

все решает скорость. Если эскадрон сейчас захватит мост и займет вон те башни, а

потом удержит их до подхода подкреплений, вы станете командиром батальона.

– Слушаюсь, господин подполковник, - Эйнфельд вынес из ножен палаш и

отсалютовал сверкнувшим лезвием. "Даже не задумался, отчего такая милость!
–

подумал Меттуро.
– Нет, батальон давать ему рановато. Но храбрый парень,

храбрый..."

Над долиной полились высокие и чистые звуки горнов. Рассыпавшиеся по

окрестностям конники собирались на высоте в полумиле от мостика. "С перевала

мушкет не достанет, - сообразил подполковник.
– А вот кулеврина, да даже

полукулеврина - вполне". На месте Салумбара он, Меттуро, дождался бы, пока

эскадрон соберется на высоте - и вжарил изо всей наличной артиллерии. По опыту

войн с Джайсалмером, потери будут страшенные - не для полка, конечно, для

эскадрона - но они развяжут Меттуро руки. Ведь эта высота - еще на территории,

отошедшей к Темесе.

Но пушки на перевале и в самой Кангре молчат. Там, наверху, не видно ни

единого дымка от костров, не перемещаются по узким горным тропкам солдаты. Но не

видно и гражданских, их явно убрали из опасного места загодя, чтобы не путались

под ногами. Только печет, выжимая пот и заставляя глаза болезненно щуриться,