— Важно, Ваня, хватилъ! Ажъ Сидорычъ спужался, — сказалъ бородатый.

— Вишь-те дядя не Птахой, а Сидорычемъ величаетъ, — сказалъ тотъ, что ловко трахнулъ по камню. — Ты, Сидорычъ, дяд за эфто водки поднеси.

— А ты денегъ дашь? — хриплымъ голосомъ сказалъ Птаха.

— Знать у тя нтъ?… А ты барина позычь, онъ-те дастъ, — вишь онъ на-те заглядлся.

Рабочіе смотрли на Могутова. Онъ почувствовалъ неловкость отъ ихъ взглядовъ и, сдвинувъ брови, сказалъ:- Я хочу самъ поработать съ вами. Вотъ если заработаю на вашей работ за восемь дней рублей пять, — рубль на водку.

— Тяжела наша работа, баринъ, — ой, тяжела!.. Особливо въ первой, — сказалъ бородатый.

— А ты для-че, баринъ, хлбъ у насъ отбивать захотлъ? — сказалъ Дмитрій, съ добродушной улыбкою смотря на Могутова.

— У меня, братцы, исторія вышла. Пріхалъ я въ городъ деньги получить, да говорятъ, подожди до десятаго. Нужно ждать. Пріхалъ я изъ-за Колпина; двадцать пять верстъ будетъ отсюда. Денегъ у меня нтъ, вернуться не съ чмъ. Хочу попытаться найти работу на эти девять дней. Барскую работу скоро не найдешь, да и хочется мн вашу, крестьянскую, работу отвдать. Былъ я для этого на Никольскомъ рынк, да поздно уже пришелъ туда. Сюда пришелъ по пути къ одному пріятелю. Пріятель вечеромъ будетъ дома, такъ я промнялъ пустой кошелекъ на хлбъ, слъ вонъ тамъ подъ деревомъ, да и началъ сть. За дой увидлъ васъ, смотрлъ на вашу работу. Теперь посмотрлъ вблизи и сильно желаю поработать съ вами, если не побрезгуете, — сказалъ спокойно Могутовъ, просто, не поддлываясь подъ народную рчь.

— А што, ребята, не пора полдничать? — сказалъ Птаха.

— Для-че не пора?… Пора, — сказали нсколько рабочихъ.

— Я за свженькой сбгаю, — сказалъ Дмитрій, взявъ ведро, и пошелъ къ рк.

Бородатый досталъ изъ-за камней мшокъ, вынулъ изъ него хлбъ и бумажку съ солью, разостлалъ мшокъ на камень, положилъ на него соль и хлбъ, разрзавъ его на куски. Рабочіе сли вокругъ камня, брали куски хлба и начали сть. Могутовъ присматривался къ ихъ д. Одни макали куски въ соль, другіе посыпали солью хлбъ, а третьи брали соль въ руку и, во время самой ды, забрасывали ее въ ротъ. Вс ли медленно, запивали часто водой, передавая ведро изъ рукъ въ руки, и внимательно и тщательно подбирали крошки хлба съ колнъ и клали ихъ въ ротъ.

— А ты съ нами, баринъ, хлбца не пошь? — сказалъ бородатый.

— Спасибо. сть не хочу, а воды дайте напиться. — Онъ не сказалъ рабочимъ «хлбъ да соль», боясь, чтобъ они не подумали, что онъ напрашивается на ду.

— На, баринъ, пей! — отнимая ведро отъ своего рта, громко и съ выкрикомъ сказалъ Дмитрій.

— Такъ ты, баринъ, всурьёзъ мужицкую работу опробовать желаешь? — сказалъ бородатый, медленно жуя хлбъ и запивая водой. — Тяжела эта работа, особливо въ-первой!

— Коли што, да по ног ухнешь, — вотъ-те калка и есть, — сказалъ Иванъ.

— Впервой всяко можетъ, — сказалъ Дмитрій.

— Ноги што? Безъ ногъ баринъ не помретъ; а вотъ коли глазы, тогда что? — сказалъ Птаха, скорчивъ лицо въ усмшку.

— Ншто то глазы?… Очки! — сказалъ серьезно Яковъ.

— Тогда что? — Стекло: разбилъ ево, — пошелъ да купилъ…. Голова! — сказалъ Дмитрій.

— Коли охота есть, работай, — сказалъ бородатый, посмотрвъ пытливо на Могутова.

— А вы какъ работаете: отъ себя, или отъ хозяина? — спросилъ Могутовъ.

— Купецъ Бычковъ насъ подрядилъ, ёнъ шассу справляетъ. За кубикъ девять цалковыхъ срядились. Щебенимъ, сколь по силамъ кому, кому сколь Богъ силы дастъ. Сколь нащебенимъ, за столь и деньги получаемъ по субботамъ…. Коли ребята согласятся, то и ты такъ-то: до субботы покрошишь, а въ субботу деньги получишь.

Бородатый кончилъ сть, запилъ водой и, перекрестившись на востокъ, слъ на свое мсто у работы. Скоро за нимъ и остальные покончили ду, крестились и садились къ работ.

— Пущай баринъ работаетъ, аль не надоть? — спросилъ бородатый, когда вс услись опять за работу, но работать еще ее начинали: кто закуривалъ трубку, кто поправлялъ сиднье, а кто посматривалъ по сторонамъ.

— А пущай работаетъ, — первый сказалъ Дмитрій. — Это я, баринъ, надысь пошутилъ, — гд-те хлбъ у насъ отбивать.

— Бросишь, баринъ, опосля перваго дня.

— А то и дня не покрошить.

— День покрошитъ, не пустимъ.

— А намъ што?… Пущай.

— Коли што, а щебенки сколь ни на есть прибудетъ,

— Пущай.

— Такъ я, братцы, съ завтрашняго дня начну съ вами работать, — сказалъ Могутовъ.

— Приходь.

— Въ добрый часъ, — сказалъ бородатый.

— А какую мн клтку начинать, дядя? — спросилъ Могутовъ бородатаго, котораго, какъ онъ замтилъ, вс называли дядей.

— Начинай непочатую, да и шабашъ. Вс одинъ бсъ! — сказалъ Дмитрій.

— Подъ рядъ-то лучше, — сказалъ дядя. — Начинай ужо подъ рядъ.

— Хорошо, дядя, — сказалъ Могутовъ.

Рабочіе принялись щебенить. Могутовъ хотлъ было проститься, но вспомнилъ, что нтъ у него молота, и задумался. — «Если въ касс дадутъ деньги, то еще успю молотъ купить, а если нтъ, то какъ быть? Разв пальто продать или заложить?…»

— А штрументъ есть у те, баринъ? — спросилъ Дмитрій.

— Я вотъ и думаю, гд его достать. Если достану у пріятеля денегъ, то успю купить, — отвтилъ Могутовъ.