— На, вотъ теб, сказалъ онъ, подавая мальчику монету, и прибавилъ шутя:- въ понедльникъ я опять буду здсь, такъ ты приходи отработать лишнее.

— Благодарю васъ, сударь, непремнно приду, сказалъ Китъ совершенно серьезно.

Вс расхохотались. Громче всхъ смялся Чекстеръ — ему очень понравилась эта шутка. Вроятно, лошадка почуяла, что теперь они уже отправляются домой, или, можетъ быть, она про себя ршила больше никуда не завозить своихъ господъ, и безъ запинки побжала крупной рысью. A Китъ зашелъ въ лавочку, купилъ самое необходимое для дома, не забылъ и смянъ для птички и пустился бжать, что было мочи. Онъ былъ въ такомъ восторг, такъ счастливъ, что ему казалось, онъ непремнно застанетъ у себя дома Нелли съ ддушкой.

Проходя съ ддушкой по безмолвнымъ улицамъ Лондона, Нелли невольно вздрагивала, какъ только гд нибудь вдали появлялась человческая фигура. Ей казалось, что это непремнно долженъ быть Китъ. Она очень желала бы его видть; она съ радостію протянула бы ему руку, поблагодарила бы за его горячее участіе къ нимъ, но вмст съ тмъ и боялась его встртить, и когда убждалась въ своей ошибк, ей легче становилось на душ. Не говоря уже о томъ, что встрча съ Китомъ могла имть дурныя послдствія для старика, она думала, что не въ состояніи будетъ перенести сцену разлуки съ единственнымъ человкомъ, который былъ истинно преданъ и ей, и ея ддушк.

Почему это, въ самомъ дл, такъ тяжело прощаться передъ разлукой съ близкими людьми? Почему легче перенести самую разлуку, чмъ сказать послднее прости? Разставаясь съ любимымъ человкомъ, часто на долгіе годы, мы, обыкновенно, стараемся сдерживаться при прощаніи, жмемъ другъ другу руки, обмниваемся ласковымъ взглядомъ, увряя себя, что еще успемъ повидаться на другой день и проститься какъ слдуетъ, хотя очень хорошо знаемъ, что это неправда, что мы обманываемъ себя ради того только, чтобы не произнести страшнаго слова «прости». A между тмъ съ умирающимъ другомъ прощаемся охотно, считаемъ это даже своимъ долгомъ, и мучаемся, если намъ не удастся проститься съ нимъ. Неужели же совершившійся фактъ, какъ бы онъ ни былъ ужасенъ, не такъ тяжело ложится на душу, какъ эта неопредленность, неизвстность будущаго.

Но возвратимся къ нашимъ путникамъ.

Столица ликовала въ блеск восходящаго солнца. Все, что казалось безобразнымъ и подозрительнымъ въ ночной темнот, теперь приняло веселый, красивый видъ. Солнечные лучи, проникая сквозь закрытыя окна и спущенныя занавски, въ спальни баловней судьбы, навваютъ имъ въ этотъ часъ легкіе, пріятные сны. Птички, запертыя въ душныхъ комнатахъ, начинаютъ безпокойно возиться въ клткахъ; мыши спшатъ назадъ въ свои крошечныя норки, пугливо прижимаясь другъ къ другу, а кошка, забывъ о добыч и усвшись на заднія лапки, мигаетъ, глядя на узенькую полоску свта, пробивающуюся сквозь замочную скважину или щель. Ей такъ и хочется улизнуть изъ комнаты, чтобы погрться на солнышк. Завидвъ свтъ въ окошечк — на немъ мелькаетъ тнь отъ качающихся втокъ, которыя такъ напоминаютъ имъ далекую родину — лсъ, — лошади и коровы нетерпливо роютъ копытомъ землю въ своихъ стойлахъ. Но он вскор успокаиваются, поневол мирятся съ своимъ заточеніемъ и только съ завистью поглядываютъ на окна. Несчастные узники протягиваютъ къ ршетчатымъ окнамъ измученные, иззябшіе члены, проклиная толстыя стны, которыя и солнце не можетъ согрть. Проснувшіеся цвточки открываютъ свои милые глазки — лепестки, поворачиваясь къ солнцу. Словомъ, только что народившійся свтъ, этотъ разумъ созданія, озарялъ всхъ и вся, и самая послдняя тварь признавала его могущество.

Наши странники шли молча, повременамъ они пожимали другъ другу руку и весело улыбались. Не смотря на то, что уже совсмъ разсвло, на улицахъ царила глубокая тишина, которая придавала имъ какой-то мертвенный и вмст съ тмъ торжественный видъ. Казалось, будто смерть лишила ихъ обычнаго оживленія, такъ сказать, отняла у нихъ душу, и наложила на все печать спокойствія и неподвижности. Блдныя, измученныя лица, изрдка попадавшіяся имъ на пути, нарушали общую гармонію, какъ и т лампочки, догоравшія кое-гд въ окнахъ, которыя слабо, безсильно мерцали при полномъ солнечномъ освщеніи.

Они еще были далеко отъ центра города, какъ уже картина стала совершенно мняться. Прогремла одна телега, за ней другая, третья, поднялся повсемстный гулъ, люди засуетились. закопошились, какъ муравьи. Вотъ открыли ставни въ одномъ магазин, а черезъ 10 минутъ уже вс ставни на улиц были открыты. Задымились трубы, растворились окна, чтобы впустить въ комнаты свжій воздухъ, на порогахъ появились горничныя съ метлами въ рукахъ; он обдавали прохожихъ клубами пыли. Иныя, окончивъ свое несложное занятіе, стояли, опершись о притолку; другія безъ умолку болтали съ молочникомъ, зеленщикомъ, или, пригорюнившись, слушали ихъ розсказни о разныхъ деревенскихъ праздникахъ, ярмаркахъ, на которыхъ не бываетъ недостатка въ интересныхъ кавалерахъ.

Вотъ они подошли къ самому торговому центру, гд уже толпилось много народу и торговля была въ полномъ разгар.Старикъ точно очнулся, сталъ тревожиться, оглядываться вокругъ: онъ никакъ не ожидалъ, что они попадутъ въ эту часть города. Онъ приложилъ палецъ къ губамъ и, схвативъ двочку за руку, повелъ ее знакомыми ему переулочками и дворами, и все время пугливо озирался, торопясь выбраться изъ этихъ опостылыхъ ему мстъ и бормоча сквозь зубы, что здсь, въ каждомъ углу, человка подстерегаетъ бда и они, молъ, погибнуть, если не поспшать уйти.

Изъ торговой части города они перешли въ рабочій кварталъ. Здсь, по обимъ сторонамъ улицъ, тянется безконечный рядъ невзрачныхъ домовъ, разбитыхъ на комнатки, въ которыхъ ютятся бдняки, о чемъ краснорчиво свидтельствуютъ окна, повсюду заткнутыя грязными тряпками или бумажками. Въ мстныхъ лавчонкахъ продается только то, что необходимо бдному люду: и продавцы, и покупатели не сводятъ концы съ концами. Живутъ на этихъ улицахъ и такіе бдняки, что видали лучшіе дни: они долго не могутъ помириться съ своимъ новымъ безвыходнымъ положеніемъ и всячески стараются, насколько хватаетъ силъ и средствъ, украсить свои жилища; но сборщикъ податей и немилосердный кредиторъ вытягиваютъ изъ нихъ послдніе соки, лишаютъ ихъ и этого ничтожнаго утшенія, и, въ конц концовъ, ихъ жилища выглядываютъ такими же грязными и неприглядными, какъ и т лачуги, обитатели которыхъ давно уже отказались отъ всякой борьбы съ нищетой.