— Нелли, душечка, слышишь, тамъ играютъ въ карты! шепнулъ старикъ, навостривъ уши.

— Затвори ставни, да сними со свчки, продолжалъ тотъ же сердитый голосъ. — Такая темь, чортъ возьми, что и мастей не разберешь. Благодаря гроз, пиво у тебя сегодня будетъ совсмъ скверное. Партія кончена. Я выигралъ семь фунтовъ и шесть пенсовъ. Давай-ка ихъ сюда, Исаакъ!

— Да ты слышишь, Нелли, слышишь? встрепенувшись повторилъ старикъ, когда за ширмой зазвенли мелкой монетой.

Сильнйшій громовой ударъ прервалъ на минуту вс разговоры.

— Такого грома я не слыхалъ съ той самой ночи, когда, помните, старику Льюку Видерсу такъ страшно везло: онъ выигралъ тринадцать разъ кряду, заговорилъ кто-то другой, рзкимъ, надтреснутымъ голосомъ, въ высшей степени непріятнымъ. — Вс тогда говорили, что ему, должно быть, самъ чортъ помогаеть; я увренъ, что онъ стоялъ у него за спиной.

— Льюку везло только въ послдніе года; я помню, какъ онъ всегда былъ несчастливъ въ игр: его, бывало, славно отдлывали и въ картахъ, и въ кости: какъ липку обирали, замтилъ первый.

— Да ты слышишь ли, Нелли, что они говорятъ? настойчиво шепталъ старикъ.

Двочка взглянула на него и къ ужасу своему увидла, что онъ совсмъ преобразился. Лицо у него было взволнованное, взглядъ напряженный, зубы стиснуты; онъ съ трудомъ дышалъ; рука его — онъ ухватился за руку внучки — ходуномъ ходила.

— Богъ свидтель, что я всегда говорилъ то же самое, бормоталъ онъ, поднимая глаза къ небу. — Я зналъ, что это такъ и должно быть, что это будетъ и всегда мечталъ объ этомъ! Скажи, милая Нелличка, сколько всего у насъ денегъ? Вчера я видлъ, у тебя ихъ было довольно. Подай ихъ сюда.

— Нтъ, нтъ, милый ддушка, не отбирайте у меня денегъ, взмолилась испуганная двочка;- лучше уйдемте отсюда; нужды, нтъ, что дождь идетъ. Умоляю васъ, уйдемте поскоре отсюда.

— Дай мн деньги, говорю теб. — Глаза его гнвно сверкнули, но онъ сейчасъ же опомнился и сталъ успокаивать внучку. — Не плачь, дитятко мое, прости мн, я не хотлъ тебя обидть. Вдь я сдлалъ тебя несчастной, я и исправлю бду. Гд деньги?

— Заклинаю васъ, ддушка, ради вашего и моего спокойствія, не притрагивайтесь къ этимъ деньгамъ. Лучше я выброшу ихъ за окно. Бжимъ изъ этого дома, бжимъ!

— Дай деньги, мн нужны деньги, ты должна мн ихъ дать! Вотъ такъ-то лучше! теперь я узнаю мою милую двочку. Не бойся, Нелличка, я выиграю и устрою твою судьбу.

И онъ съ лихорадочнымъ волненіемъ схватилъ кошелекъ, который Нелли вынула изъ кармана, и торопливо направился за ширму. Остановить его не было никакой возможности. Разстроенная, опечаленная двочка покорно послдовала за ддомъ и вотъ что они увидли.

За зеленымъ столомъ, на которомъ лежала колода картъ и нсколько серебряныхъ монетъ, сидло двое игроковъ. Одинъ былъ здоровенный мужчина среднихъ лтъ, щеки толстыя, ротъ до ушей; изъ-подъ разстегнутаго ворота виднлась чутъ не воловья шея, еле прикрытая свободно болтавшимся краснымъ галстухомъ. Огромное лицо его было обрамлено черными баками. Онъ сидлъ въ шляп и близко около себя держалъ суковатую палку. Другой партнеръ, котораго тотъ звалъ Исаакомъ, былъ похиле своего товарища — длинный, сутуловатый, съ высоко приподнятыми плечами, съ зловщей физіономіей, онъ вдобавокъ косилъ, что придавало ему еще боле отвратительный видъ. Счеты записывали мломъ на ширм.

Хозяинъ трактира зажегъ свчу и задернулъ занавску на окн.

Когда старикъ съ Нелли подошелъ къ столу, тотъ изъ игроковъ, который назывался Исаакомъ, встртилъ ихъ недружелюбно.

— Вы, кажется, ни съ кмъ изъ насъ незнакомы, милостивый государь, зачмъ же вы входите за ширму? обратился онъ къ старику.

— Надюсь, сударь, что въ этомъ нтъ ничего обиднаго, оправдывался тотъ.

— Какъ странно вы разсуждаете! Вы врываетесь въ комнату, гд два джентльмена частнымъ образомъ играютъ въ карты, и находите, что это не обидно.

— Я вовсе не желалъ васъ оскорбить, говорилъ сконфуженный старикъ, пожирая карты глазами. — Я думалъ, что…

— Вы не имли никакого права думать! Да и какого чорта вы будете думать на старости лтъ!

— Ну ты, грубьянъ, что, что ты не дашь ему слова выговорить, промолвилъ другой партнеръ, въ первый разъ взглянувшій на незнакомцевъ.

Хозяинъ трактира все время молчалъ. Онъ выжидалъ, что скажетъ толстякъ, какъ онъ отнесется къ новымъ пришельцамъ, чтобы тотчасъ же стать на его сторону.

— Въ самомъ дл, Исаакъ, что это вы не дадите ему слова выговорить, вступился и онъ за старика.

— Что это вы не дадите ему слова выговорить, передразнилъ его Исаакъ своимъ пискливымъ голосомъ. — Не безпокойтесь, Джемсъ Гровсъ, будетъ и онъ говорить.

— Ну такъ чего-жъ вы тамъ!..

Исаакъ зловще перекосилъ глаза и, вроятно, перебранка между этими достойными особами продолжалась бы еще долго, если бы не вмшался толстякъ, зорко вглядывавшійся въ старика.

— Почемъ знать, можетъ быть, этотъ господинъ добивается чести поиграть съ нами въ карты, промолвилъ онъ, подмигивая.