— Вы видите, м-ръ Брассъ, что я занять съ этими господами. Разскажите о вашемъ дл м-ру Чекстеру, онъ исполнитъ все, что слдуетъ.

— Обращаюсь къ вамъ, милостивые государи! Тутъ Брассъ прикладываетъ правую руку къ жилету и смотритъ, сладко улыбаясь на м-ра Гарланда и на его сына. — Призываю васъ въ свидтели. Я юристъ. Парламентскимъ актомъ я утвержденъ въ званіи джентльмена, за что и взношу ежегодно сумму въ 12 ф. стерл. Я вамъ не какой нибудь музыкантъ или живописецъ, актеръ или писатель, положеніе которыхъ не гарантировано закономъ; я не праздношатающійся, не бродяга. Если кто вздумаетъ подать на меня жалобу, онъ долженъ въ своемъ прошеніи назвать меня джентльменомъ — иначе оно будетъ недйствительно. Судите же, милостивые государи, подобаетъ ли со мной обращаться такъ неуважительно? Поистин; господа…

— Хорошо, хорошо! Разскажите, въ чемъ состоитъ ваше дло, перебилъ его нотаріусъ.

— Съ удовольствіемъ, сэръ, съ удовольствіемъ. Ахъ, м-ръ Визерденъ! Вы и не подозрваете… но нтъ, я не буду длать отстуіленій. Если не ошибаюсь, одинъ изъ этихъ джентльменовъ м-ръ Гарландъ?

— Оба, отвчалъ нотаріусъ.

— Въ самомъ дл? воскликнулъ Брассъ заискивающимъ голосомъ. — Впрочемъ, я долженъ былъ бы самъ догадаться — сходство необычайное. Я очень счастливъ, что на мою долю выпала честъ познакомиться съ такими достойными джентльменами, хотя я обязанъ этимъ весьма прискорбному обстоятельству. Кажется, у одного изъ этихъ джентльменовъ находится въ услуженіи мальчикъ, по имени Китъ?

— У обоихъ, отвчалъ нотаріусъ.

— Какъ! У обоихъ по Киту?

— Обоимъ джентльменамъ служитъ одинъ Китъ, съ сердцемъ остановилъ его нотаріусъ. — Ну, что дальше?

— А вотъ что, сказалъ Брассъ, многозначительно понизивъ голосъ. — Этотъ молодой человкъ, примите во вниманіе, что онъ пользовался моимъ безграничнымъ довріемъ и что я всегда обращался съ нимъ, какъ съ равнымъ этотъ молодой человкъ совершилъ сегодня утромъ кражу въ моей контор и былъ пойманъ чуть не на мст преступленія.

— Тутъ какая нибудь фальшь! воскликнулъ нотаріусъ.

— Этого быть не можетъ! замтиль м-ръ Абель.

— Я не поврю ни одному слову, чтобы тамъ ни говорили! воскликнулъ въ свою очередь м-ръ Гарландъ.

Врассъ окинулъ всхъ своимъ кроткимъ взоромъ и продолжалъ:

— М-ръ Визерденъ, ваши слова настолько оскорбительны, что если бы я стоялъ на низшей ступени общественной лстницы, гд клеветы не выносятъ, я подалъ бы на васъ жалобу за убытки; теперь же я презрніемъ отвчаю на ваши слова. Къ горячему же протесту м-ра Гарланда я отношусь съ полнымъ уваженіемъ и очень сожалю, что мн пришлось быть встникомъ такого непріятнаго событія. Я, конечно, не взялъ бы на себя эту тяжелую обязанность, если бы самъ мальчикъ меня не упросилъ привезти его въ вашу контору: я долженъ былъ уступить его просьбамъ. М-ръ Чекстеръ, будьте такъ любезны, постучите въ окно квартальному — онъ ожидаетъ въ карет.

Услышавъ послднія слова, вс три джентльмена тревожно посмотрли другъ на друга, замтно измнившись въ лиц. Чекстеръ поспшно вскочилъ съ своего мста и широко растворилъ дверь, чтобы впустить несчастнаго преступника. Онъ торжествовалъ: его пророческія предсказанія сбылись.

Не берусъ описать сцену, разыгравшуюся въ контор при появленіи Кита. Сознаніе собственной правоты развязало ему, наконецъ, языкъ и придало ему краснорчіе: въ трогательныхъ, хотя и рзкихъ выраженіяхъ, онъ разсказалъ все, какъ было, призывая всхъ святыхъ въ свидтели своей невинностй. Онъ клялся, что не знаетъ, какими судьбами билетъ попалъ въ его шляпу. Произошло невообразимое смятеніе: нельзя было ничего понять, пока, наконецъ, вс подробности были изложены, вс улики представлены, а затмъ наступила мертвая тишина. Джентльмены neperлядывались между собою: они были поражены, смущены.

— Разв билетъ не могъ попасть въ шляпу случайно, когда вы разбирали бумаги на бюро? произнесъ, наконецъ, нотаріусъ.

Это предположеніе было опровергнуто, какъ совершенно невозможное. Дикъ, попавшіивъ свидтели, хотя и противъ воли, заявилъ, съ своей стороны, что судя по тому, какъ билеть лежалъ въ шляп, онъ былъ умышленно туда запрятанъ.

— Это очень прискорбное происшествіе, чрезвычайно прискорбное, говорилъ Брассъ. — Когда дло будетъ разбираться въ суд, я попрошу господъ судей, чтобы ему смягчили наказаніе въ виду его прежняго примрнаго поведенія. Положимъ, у меня и раньше пропадали деньги, но это еще не значитъ, что непремнно онъ ихъ кралъ. Есть много уликъ противъ него, очень много, но вдь недаромъ же мы христіане…

— Я бы желалъ знать, замчалъ ли кто нибудь изъ присутствующихъ, чтобы у обвиняемаго въ послднее время водились лишнія деньжонки? спросилъ квартальный, обводя глазами все собраніе.

— Да, повременамъ у него бывали деньги, отвтилъ на это м-ръ Гарландъ. — Онъ мн говорилъ, что ему давалъ ихъ самъ м-ръ Брассъ.

— Совершенно врно, съ жаромъ подтвердилъ Китъ. — Ужъ въ этомъ-то, сударь, вы, кажется, можете меня поддержать, обратился онъ къ Брассу.

— Какъ вамъ это покажется? вскричалъ Брассъ, съ какимъ-то тупымъ изумленіемъ глядя на всхъ по очереди.

— А та мелочь, что вы мн давали отъ имени жильца?

— Однако, это скверное дло, скверное.

Брассъ замоталъ головой и страшно нахмурилъ брови.

— И такъ, сударь, вы утверждаете, что никогда не давали ему денегъ по порученію третьяго лица? съ тревогой въ голос спросилъ м-ръ Гарландъ.

— Я ему давалъ деньги! Ну, знаете, это ужъ черезчуръ нахально. Г-нъ квартальный, намъ пора хать!

— Какъ? неужели онъ отпирается? пронзительно крикнулъ Китъ. — Господа, ради Бога, спросите его прямо: да или нтъ?