— Вотъ еще новое препятствіе! гнвно вскричалъ незнакомецъ. — Ужъ такая, видно, моя судьба; ничто въ жизни мн не удается. Неужели же не найдется ни души, чтобы помочь мн въ этомъ дл?

— Христофоръ, не можешь ли ты указать кого нибудь? спросилъ нотаріусъ.

— Нтъ, сударь, я никого не знаю, отвчалъ Китъ. — Вотъ разв моя мать…

— A они знаютъ ее? спросилъ незнакомецъ.

— Конечно, знаютъ. Моя мать часто ходила къ нимъ. Они были съ ней такъ же ласковы, какъ и со мной: поэтому-то мама и надялась, что они согласятся пожить съ нами, пока найдутъ для себя помщеніе.

— Гд же, чортъ возьми, эта женщина? Отчего ея здсь нтъ? Зачмъ она прячется именно въ ту минуту, когда она тутъ нужна до-зарзу! кричалъ незнакомецъ, хватаясь за шляпу.

И онъ бросился вонъ изъ комнаты, намреваясь схватить мать Кита, насильно усадить ее въ почтовую карету и увезти. Но нотаріусу удалось съ помощью м-ра Абеля удержать его отъ этого своеобразнаго похищенія. Они уговорили его сначала разспросить Кита, какъ онъ думаеть, можетъ ли и захочетъ ли мать его предпринять эту поздку.

Китъ выразилъ нкоторое сомнніе на этотъ счетъ. Незнакомецъ чуть не взбсился, такъ что м-ру Абелю и нотаріусу пришлось вторично успокаивать его. Поразмысливъ хорошенько, Китъ, въ конц концовъ, далъ слово, что уговоритъ мать и общалъ ровно черезъ два часа привести ее въ контору.

Это было довольно рискованное общаніе со стороны Кита: мать его могла не согласиться на поздку, но взять назадъ свое слово онъ никоимъ образомъ не могъ и поэтому ему ничего не оставалось длать, какъ поспшить домой и постараться какъ нибудь уладить дло.

Китъ чутъ не бгомъ пустился по улиц. Онъ, не стсняясь, расталкивалъ локтями толпу, стрлой мчался черезъ самые бойкіе, людные перекрестки, бросался въ переулочки, въ узенькіе проходы, чтобы выгадать время и, наконецъ, — отчасти по привычк, отчасти чтобы перевести духъ — совсмъ запыхавшись, остановился передъ знакомымъ намъ старымъ домомъ, гд, полгода назадъ, помщалась лавка древностей.

Въ этотъ пасмурный осенній вечеръ домъ выглядывалъ еще мрачне, чмъ обыкновенно. Стекла были повыбиты, рамы скрипли на заржавленныхъ петляхъ и опустлое зданіе какъ-то странно выдлялось посреди освщенной и суетливой улицы и ужъ вовсе не гармонировало съ тми радужными мечтами, которыя Китъ лелялъ въ душ подъ впечатлніемъ всего, что онъ только что слышалъ въ контор нотаріуса. Ему хотлось, чтобы домъ былъ освщенъ, чтобы въ каминахъ ярко горлъ огонь, чтобы по комнатамъ ходили люди, весело разговаривая между собою, словомъ, чтобы дйствительность хоть сколько нибудь соотвтствовала тмъ свтлымъ картинамъ, которыя уже носились въ его воображеніи. Онъ, конечно, не могъ на это разсчитывать: онъ зналъ, что домъ не измнится по-щучьему велнью и, тмъ не мене, заброшенный видъ этого когда-то населеннаго жилья словно окатилъ его холодной водой. Къ счастію для Кита, онъ не былъ ни достаточно развить, ни достаточно вдумчивъ, чтобы видть въ этомъ дурное предзнаменованіе. Ему просто тяжело было глядть на это запустніе, да еще въ такую свтлую минуту, и онъ поспшилъ удалиться, сожаля, что зашелъ въ эту улицу, и еще боле ускорилъ шагъ, стараясь нагнать потерянное время.

— A какъ ея нтъ дома, что я тогда скажу этому барину? волновался Китъ, подходя къ убогой квартир матери. — Да такъ и есть, и свта не видно въ окн, и дверь заперта. Если только она въ этой, прости Господи, молельн, я бы кажется… я бы желалъ, чтобы эта молельня была подальше отсюда, закончилъ Китъ, вовремя удержавшись, и постучался въ дверь.

Отвта не было, но на стукъ какая-то сосдка высунулась въ окно и спросила:

— Кто тамъ?! Кого вамъ нужно?

— Это я, отозвался Китъ. — Скажите, пожалуйста, мама пошла въ молельню? въ Little Bethel?

Китъ съ трудомъ могъ выговорить ненавистное ему названіе часовни. Сосдка утвердительно кивнула головой.

— Будьте такъ добры, разскажите, какъ мн туда попасть: мн необходимо видть мать. Есть дло, очень спшное. Я долженъ во чтобы то ни стало вызвать ее оттуда, даже если бы она стояла за каедрой и говорила проповдь.

Однако, добыть необходимыя свднія было не такъ-то легко: никто изъ сосдей не принадлежалъ къ сект, собиравшейся на молитву въ вышеупомянутой часовн, и если кто и зналъ ее, то только по имени. Наконецъ, отыскалась какая-то кумушка, которой случайно довелось тамъ быть вмст съ миссисъ Неббльзъ: она какъ то зашла къ ней чайку попить, посл чего он и отправились въ часовню. Она-то и указала дорогу Киту.

Часовня Little Bethel могла бы быть поближе къ центру города и въ боле удобной мстности, но тогда почтенный предсдатель братства не имлъ бы возможности прибгать въ своей рчи къ любимымъ сравненіямъ, называть молельню раемъ, куда ведетъ трудный, извилистый путь въ отличіе отъ приходской церкви, стоявшей на большой улиц. Какъ бы то ни было, но Китъ, хотя и съ трудомъ, добрался до нея и, остановившись на минуту, чтобы нсколько оправиться отъ быстрой ходьбы и отъ волненія, вошелъ въ часовню.

Названіе «Маленькая Bethel» весьма подходило къ молельн. Дйствительно, это была очень маленькая часовенка. Внутри стояло нсколько маленькихъ скамеекъ, и маленькая каедра, съ которой какой-то маленькій человчекъ — сапожникъ по ремеслу, проповдникъ по призванію — говорилъ крикливымъ голосомъ, должно быть вовсе не маленькую рчь, судя потому, что большая часть членовъ маленькой паствы спала крпкимъ сномъ.

Спала и мать Кита. Утомленная предыдущимъ вечеромъ, убаюканная скучной рчью проповдника, она никакъ не могла противостоять одолвавшей ее дремот и, наконецъ, заснула, хотя повременамъ изъ ея устъ вылеталъ легкій стонъ, какъ бы свидтельствовавшій о ея полномъ сочувствіи раздававшимся съ каедры благочестивымъ наставленіямъ. Спалъ и малютка на рукахъ у матери; а маленькій Яша, находившій, по молодости лтъ, что устрицы несравненно интересне той умственной пищи, которую здсь предлагали въ такомъ изобиліи, поперемнно то засыпалъ, то широко раскрывалъ глаза, смотря потому, что надъ нимъ брало верхъ: дремота или страхъ, что проповдаикъ укажетъ на него съ каедры.