Пока престарелая леди беседовала с мистером Беном Алленом, Боб Сойер и мистер Пиквик удалились для приватного разговора в соседнюю комнату, где мистер Сойер несколько раз прикладывался к горлышку темной бутылки, под влиянием содержимого которой его физиономия постепенно приняла благостное и даже веселое выражение. Наконец он с бутылкой в руке вышел из комнаты и, заявив, что очень сожалеет о своем дурацком поведении, предложил выпить за здоровье и счастье мистера и миссис Уинкль. Услышав это, мистер Бен Аллен внезапно вскочил с кресла, схватил бутылку и поддержал тост с такою сердечностью, что его лицо сделалось почти таким же темным, как бутылка, ибо напиток отличался крепостью. Затем темная бутылка пошла по кругу и ходила до тех пор, пока не опустела, вызвав столько рукопожатий и взаимных любезностей, что даже каменнолицый мистер Мартин снизошел до улыбки.

— А теперь, — сказал Боб Сойер, потирая руки, — мы проведем веселый вечер.

— К сожалению, я должен вернуться в гостиницу, — ответил мистер Пиквик. — За последнее время я отвык от движения, и дорога меня сильно утомила.

Когда окончательно выяснилось, что мистер Пиквик ни в каком случае не останется, было решено, что мистер Бенджамин Аллен отправится вместе с ним для переговоров со старшим мистером Уинклем и что карета будет подана завтра ровно в девять часов утра. После этого мистер Пиквик простился со всеми и в сопровождении Сэма Уэллера отправился в гостиницу «Кустарник». Заслуживает быть отмеченным, что физиономия мистера Мартина ужасающе передернулась, когда он, на прощанье пожимая руку Сэму, наградил его проклятием и ухмылкой одновременно, из каковых признаков те, кто был хорошо знаком с особенностями этого джентльмена, заключили, что он весьма доволен обществом мистера Уэллера и желал бы удостоиться чести дальнейшего с ним знакомства.

На другой день лошади были поданы минута в минуту без четверти девять часов утра, и когда мистер Пиквик и Сэм Уэллер заняли свои места — один внутри, а другой снаружи, — форейтор получил надлежащее указание направиться прежде всего к дому мистера Боба Сойера с целью захватить мистера Бенджамина Аллена.

Когда карета остановилась перед дверью с красным фонарем и отчетливой надписью: «Сойер, преемник Нокморфа», мистер Пиквик, высунув голову из окна кареты, к немалому своему удивлению, увидел, что мальчик в серой ливрее старательно закладывает ставни. Столь необычное для этого утреннего часа занятие сразу заставило его предположить, что либо умер кто-нибудь из друзей и пациентов мистера Боба Сойера, либо сам мистер Боб Сойер обанкротился.

— Что случилось? — осведомился мистер Пиквику мальчишки.

— Ничего не случилось, сэр, — ответил тот, растягивая рот до ушей.

— Все в порядке, сэр! — крикнул Боб Сойер, внезапно появляясь на пороге дома с небольшой кожаной сумкой, тощей и грязной, в одной руке и с теплым пальто и шарфом, переброшенными через другую. — Я еду, дружище.

— Вы?! — воскликнул мистер Пиквик.

— Да, — ответил Боб Сойер. — Мы устроим настоящую вылазку. Эй, Сэм! Ловите!

Сосредоточив на себе таким образом внимание мистера Уэллера, физиономия которого изобразила немалое удовольствие при виде таких приготовлений к путешествию, мистер Боб Сойер швырнул ему свою сумку, которая была тотчас же пристроена к месту. Покончив с этим, мистер Боб Сойер с помощью мальчика не без труда втиснулся в пальто, не сходившееся у него на груди, и, подскочив к карете, просунул голову в окно и оглушительно расхохотался.

— Я и не подозревал, сэр, что вы едете с нами, — проговорил мистер Пиквик с некоторым смущением.

— В этом-то и фокус!

— Фокус? — удивился мистер Пиквик.

— Конечно, — ответил Боб. — В этом вся соль, понимаете ли, я предоставляю предприятию заботиться о самом себе, так как оно, по-видимому, решило не заботиться обо мне.

— Что вы говорите, неужели у вас хватит безумия оставить больных без всякой помощи? — спросил мистер Пиквик очень серьезно.

— А что тут такого? — возразил Боб. — Я, знаете ли, от этого только выиграю. Никто из них не платит. Кроме того, — продолжал он, понижая голос до шепота, — и они выгадают, потому что у меня вышли почти все лекарства, а поскольку в настоящий момент я не могу их пополнить, мне пришлось бы давать всем каломель, что некоторым из них, наверное, было бы вредно. Итак, все к лучшему.

— Но, милый друг, в эту карету могут сесть только двое: я обещал взять с собой мистера Аллена.

— Обо мне не беспокойтесь, — отвечал Боб. — Я уже все обдумал, я сяду сзади, рядом с Сэмом. А на дверь наклеивается маленькое объявление: «Сойер, преемник Нокморфа. Справиться напротив у миссис Крипе». Миссис Крипе — мать моего мальчика. «Мистер Сойер очень сожалеет, — скажет она, — но ничего нельзя было поделать... увезли рано утром на консилиум первейших хирургов... не могут без него обойтись... за любую плату... сложнейшая операция». Если это попадет в местную газету, моя карьера обеспечена. А вот и Бен! Ну, полезай!

Поспешно проговорив это, мистер Боб Сойер оттолкнул форейтора, впихнул своего друга в карету, захлопнул дверцу, поднял подножку, налепил на свою дверь объявление, запер ее, положил ключ в карман, вскочил на заднее сиденье, велел кучеру трогать, и все это проделал с такой исключительной стремительностью, что карета уже катилась с мистером Бобом Сойером в качестве неотъемлемой своей принадлежности, раньше чем мистер Пиквик успел решить, следовало ли ему брать его с собой или нет.

Пока они ехали по бристольским улицам, весельчак Боб не снимал своих профессиональных зеленых очков и держался с подобающей серьезностью, увеселяя своими остротами исключительно мистера Сэмюела Уэллера. Но как только они очутились за городом, он сбросил с себя очки и вместе с ними свою серьезность и стал выкидывать разные штуки, рассчитанные на то, чтобы привлечь внимание прохожих и сделать карету и сидевших в ней объектами повышенного интереса; к числу невиннейших из этих проказ относилось пронзительное подражание корнет-а-пистону и размахивание флагом, сооруженным из красного платка и трости.

— Не понимаю, — сказал мистер Пиквик, прерывая мирную беседу с Беном Алленом о многочисленных достоинствах его сестры и мистера Уинкля, — не понимаю, почему это прохожие так на нас глазеют?

— Красивый выезд, — ответил Бен Аллен не без гордости. — Я думаю, им не каждый день приходится видеть такое.

— Возможно, — промолвил мистер Пиквик. — Очень может быть.

По всей вероятности, мистер Пиквик и поверил бы, что так оно и есть, если бы случайно не выглянул в окошко и не заметил, что устремленные на них взгляды выражают вовсе не почтительное изумление и что между прохожими и наружными пассажирами кареты, по-видимому, установилась какая-то телеграфическая связь. Тогда у него мелькнула мысль, что тут может быть замешан шаловливый нрав мистера Роберта Сойера.