Пока великий мистер Потт распространялся на эту и другие темы, то и дело оживляя беседу извлечениями из своих литературных шедевров, к гостинице подъехала почтовая карета, из окна которой высунулся незнакомец сурового вида и спросил, может ли он остановиться здесь на ночь.

— Конечно, сэр, — ответил хозяин.

— Хорошо. Кучер, я остаюсь здесь. Где мой саквояж?

Буркнув остальным пассажирам: «доброй ночи», он вылез из кареты. Это был невысокий джентльмен с жесткими черными волосами, остриженными под дикобраза или сапожную щетку и стоявшими дыбом. Его манера держаться говорила о безграничной самоуверенности и о сознании неизмеримого превосходства над всеми двуногими.

Лакей провел незнакомца в комнату, первоначально предназначавшуюся для патриотически настроенного мистера Потта, и с немым удивлением отметил странное совпадение: едва успел он зажечь свечи, как джентльмен вытащил газету и принялся читать ее с тем же самым высокомерным презрением, которое час назад буквально пригвоздило его к месту, изобразившись на величественном лике Потта. При этом лакей вспомнил, что презрение мистера Потта изливалось на газету под названием «Итенсуиллский независимый», тогда как негодование этого джентльмена было вызвано листком, озаглавленным «Итенсуиллская газета».

— Пошлите ко мне хозяина! — приказал незнакомец.

— Слушаю, сэр, — ответил лакей.

Хозяин тотчас же явился.

— Вы хозяин? — спросил джентльмен.

— Я, сэр.

— Вы меня знаете?

— Не имею удовольствия, сэр.

— Моя фамилия Слерк, — сказал джентльмен.

Хозяин слегка наклонил голову.

— Слерк, сэр! — высокомерно повторил джентльмен. — Вы знаете, кто я такой, милейший?

Хозяин почесал за ухом, посмотрел на потолок, потом на незнакомца и слабо улыбнулся.

— Нет, сэр, не знаю.

— О, боже! — вскричал незнакомец, ударяя кулаком по столу. — И это — популярность. Это благодарность за годы труда на благо народа. Я выхожу из кареты усталый, промокший; нет восторженной толпы, которая рвалась бы приветствовать своего защитника; церковные колокола молчат; самое имя не возбуждает отклика в их одеревенелом сердце.

— Прикажете принести бренди с водой? — спросил хозяин.

— Ром! — рявкнул мистер Слерк. — Есть у вас где-нибудь огонь?

— Сейчас можно развести, сэр, — сказал хозяин.

— А согреется только к ночи, — перебил мистер Слерк. — Есть у вас кто-нибудь в кухне?

В кухне не было ни души. Огонь пылал. Все разошлись, и входная дверь была заперта на ночь.

— Я буду пить грог у кухонного очага, — объявил мистер Слерк.

Взяв шляпу и газету, он величественно прошествовал вслед за хозяином в это скромное помещение, где, раскинувшись в кресле у камина и вновь исполнившись величественным презрением, принялся пить и читать с молчаливым достоинством.

В этот момент над «Головой Сарацина» пролетал некий демон раздора. Поглядев вниз из чисто праздного любопытства, он увидел Слерка, комфортабельно устроившегося возле кухонного очага, а в другой комнате — слегка возбужденного вином Потта. Злобный демон, ворвавшись в эту последнюю комнату, проник в голову мистера Боба Сойера и, преследуя свои демонские цели, побудил его сказать следующее:

— А камин-то потух. Что-то совсем захолодало.

— И правда, — отозвался мистер Пиквик, поеживаясь.

— Было бы неплохо выкурить по сигаре у кухонного очага, — предложил Боб, опять по внушению вышеупомянутого демона.

Мистер Потт выразил свое полнейшее согласие, и четверо путешественников, каждый со своим стаканом в руке, тотчас же отправились в кухню под предводительством Сэма Уэллера, который показывал им дорогу.

Мистер Слерк все еще читал; он поднял глаза и вздрогнул. Мистер Потт также вздрогнул.

— Что случилось? — спросил мистер Пиквик шепотом.

— Тут паразит! — ответил Потт.

— Где? — вскричал мистер Пиквик и стал озираться, в страхе наступить на какого-нибудь гигантского таракана или чудовищного паука.

— Вот он паразит, — шептал Потт, хватая мистера Пиквика за плечо и указывая на незнакомца. — Это Слерк, издатель «Независимого».

— Не лучше ли нам уйти? — прошептал мистер Пиквик.

— Ни за что, сэр! — возразил Потт и, усевшись по другую сторону камина прямо против своего врага, выбрал номер газеты из своей пачки и начал читать.

Само собою разумеется, что мистер Потт читал «Независимого», а мистер Слерк «Итенсуиллскую газету», и каждый из этих джентльменов выражал свое презрение к творчеству другого язвительным смехом и саркастическим фырканием, а затем и словечками вроде «глупо», «слабо», «вздор», «грязь», «низость», «помои» и так далее.

Мистер Боб Сойер и мистер Бен Аллен наблюдали за этими проявлениями соперничества и ненависти с удовольствием, придававшим особый смак их сигарам. Когда враги начали выдыхаться, шутник Боб Сойер, обращаясь к Слерку, с величайшей учтивостью спросил: