— Пришлось поторопиться, — объяснил мистер Лоутен. — В половине десятого я был только у Полигона. Но, славу богу, пришел раньше него.

Мистер Лоутен отпер дверь, вынул письма, которые почтальон опустил в ящик, и провел мистера Пиквика в контору. Здесь он в одно мгновение снял с себя сюртук, достал и надел потрепанную хламиду, повесил шляпу, приготовил несколько листов писчей и промокательной бумаги, заткнул перо за ухо и потер руки с видом величайшего удовольствия.

— Ну вот, как видите, я и готов, мистер Пиквик, — сказал он. — Кстати, мистер Перкер начал хлопотать по вашему делу.

— Какому делу? — спросил мистер Пиквик. — По уплате издержек миссис Бардль?

— Нет, по поводу того должника, которого мы вытащили по вашему желанию из Флита; его обязательства выкуплены за полцены, и мистер Перкер отправляет его в Демерару.

— А! Вы говорите о мистере Джингле! — произнес мистер Пиквик с живостью. — Ну и что же?

— Мы все уладили, — продолжал клерк, очиняя перо. — Ливерпульский агент сказал, что охотно устроит его на судно по вашей рекомендации.

— Прекрасно, — отозвался мистер Пиквик. — Я рад это слышать.

— А знаете, — заметил клерк, — второй-то малость дурковат.

— Какой второй?

— Да этот слуга или друг его, их не разберешь; вы его знаете... Троттер.

— А! — сказал мистер Пиквик, улыбаясь. — Я всегда был о нем другого мнения.

— Представьте, и я тоже, — ответил Лоутен, — но это доказывает только, как легко обмануться. А как вы посмотрите на то, что он тоже едет в Демерару?

— Да ну! И отказывается от того, что ему здесь предлагают?! — воскликнул мистер Пиквик.

— Перкер предложил ему восемнадцать шиллингов в неделю с повышением, если заслужит, а он ни в какую. Говорит, что не может расстаться с Джинглем, и они вдвоем упросили Перкера написать еще раз в Ливерпуль.

— Безумный человек! — сказал мистер Пиквик с блистающими глазами. — Безумный человек!

— Нет! Это хуже безумия; это просто какое-то раболепство, знаете ли, — возразил Лоутен с презрительной миной. — Он уверяет, что Джингль единственный его друг и что он к нему шибко привязан. Дружба вещь хорошая; вот, например, мы в нашем «Пне» все очень сплачиваемся за грогом, где каждый платит за себя, но жертвовать собой для другого — нет уж, дудки! У человека должно быть только две привязанности: первая — к собственной персоне, вторая — к дамам. Вот мое суждение. Ха-ха!

На лестнице раздались шаги мистера Перкера. Заслышав их, клерк с поразительным проворством взлетел на табурет и принялся усердно писать.

Мистер Пиквик и его поверенный поздоровались очень тепло и сердечно. Но едва успели они усесться, как в дверь постучали и кто-то осведомился, здесь ли мистер Перкер.

— А! Это один из наших бродячих друзей, — сказал Перкер, — сам Джингль, уважаемый сэр. Послушайте, сэр... как вас там, идите сюда!

Вняв этому не слишком вежливому приглашению, Джингль и Джоб вошли в комнату, но, увидев мистера Пиквика, остановились в некотором смущении.

— Ну что, знаете вы этого джентльмена? — спросил Перкер.

— Как не знать, — ответил Джингль. — Мистер Пиквик — глубоко обязан — спасли жизнь — сделали из меня человека — никогда не раскаетесь, сэр.

— Рад это слышать от вас, — проговорил мистер Пиквик. — Вы выглядите гораздо лучше.

— Благодаря вам, сэр, — большая перемена — Флит его величества — нездоровое место — весьма, — сказал Джингль, качая головой.

Он был одет опрятно и прилично, равно как и Джоб, который, вытянувшись, стоял позади с бесстрастным выражением лица и не спускал с мистера Пиквика глаз.

— А когда они отправляются в Ливерпуль? — обратился мистер Пиквик к Перкеру.

— Сегодня, сэр, в семь часов вечера, — ответил, выступая вперед, Джоб.

— Что касается необходимой для Джингля экипировки, — сказал Перкер мистеру Пиквику, — то мы выдали ему небольшую сумму денег, которая покроется вычетами из его содержания. На дальнейшее же время я считаю всякую помощь с вашей стороны, уважаемый сэр, совершенно излишней. Удовлетворив его кредиторов, выкупив его платье, поддерживая его в тюрьме и уплатив за его переезд, вы выбросили уже свыше пятидесяти фунтов.

— Не выбросили, — вскинулся Джингль, — все будет возвращено — адская работа — никаких трат — до последнего фартинга. Быть может, желтая лихорадка, — тогда, увы — если нет...

Мистер Джингль запнулся, хлопнул себя по шляпе, провел рукой по лицу и сел.

— Он хочет сказать, — пояснил Джоб, — что, если его не свалит желтая лихорадка, он выплатит весь свой долг. И если он останется жив, он это сделает, мистер Пиквик. Я буду следить за этим. Я уверен, он выплатит, сэр, готов присягнуть.