Диккенс Чарльз
Шрифт:
Глава двадцать шестая
Как пиквикисты познакомились и поддерживали знакомство с двумя милыми молодыми людьми, принадлежащими к одной из свободных профессий; как они развлекались на коньках и как закончился их визит
— Ну как, Сэм, мороз? — спросил мистер Пиквик своего фаворита, когда тот в рождественское утро вошел к нему в спальню с горячей водой.
— Вода в умывальнике покрылась льдом, сэр, — ответил Сэм.
— Суровая погода, Сэм, — заметил мистер Пиквик.
— Славная погодка для тех, кто тепло одет, как сказал полярный медведь, вставая на коньки.
— Я сойду через четверть часа, Сэм, — сказал мистер Пиквик, развязывая ночной колпак.
— Слушаю, сэр. Там внизу — пара костоправов.
— Кого, Сэм? — воскликнул мистер Пиквик, приподнимаясь на постели.
— Костоправов, сэр!
— Это что же такое, Сэм?
— Как, сэр? Разве вы не знаете? Всякому известно, что костоправ — это хирург.
— А!.. Хирург, вот что!
— Именно, сэр. Только эти внизу — еще не готовые костоправы; они еще в ученье.
— Другими словами, студенты-медики, так надо полагать?
Сэм Уэллер утвердительно кивнул.
— Я рад, — сказал мистер Пиквик, с размаху бросая колпак на одеяло. — Студенты — это славные ребята со зрелыми суждениями, основанными на наблюдении и размышлении, и хорошим вкусом, отточенным чтением и занятиями. Я очень рад их прибытию.
— Они курят сигары в кухне у камина.
— Ах, так! — заметил мистер Пиквик, потирая руки. — Избыток добродушия и жизнерадостности. Это я в них и люблю.
— Один сидит, задравши ноги на стол, — продолжал Сэм, — и хлещет бренди, не разбавляя, а другой, в окулярах, захватил между колен бочонок с устрицами и работает, как паровая машина, глотает и мечет раковины в парня, страдающего водянкой: он спит там в углу, возле камина.
— Эксцентричность гения, Сэм, — сказал мистер Пиквик. — Можете уйти.
Сэм удалился. Четверть часа спустя мистер Пиквик сошел к завтраку.
— Ну вот и он! — воскликнул Уордль. — Пиквик, это брат мисс Аллен, мистер Бенджамин Аллен; мы называем его Бен, и вы его так же называйте, если хотите. Этот джентльмен — его близкий друг, мистер...
— Мистер Боб Сойер, — подсказал мистер Бенджамин Аллен, и оба в один голос расхохотались.
Мистер Бенджамин Аллен был грубоватый, плотный, коренастый молодой человек с черными волосами, довольно короткими, и белой физиономией, довольно длинной. На носу его красовались очки, а на шее — белый галстук. Из-под его однобортного черного сюртука, застегнутого до подбородка, выглядывала пара штанин цвета соли с перцем, прикрывавших пару плохо вычищенных башмаков. Вообще вид он имел довольно потрепанный и распространял вокруг себя головокружительный запах крепких сигар.
Мистер Боб Сойер, облаченный в грубую синюю хламиду, которая, не будучи ни верхним пальто, ни сюртуком, соединяла в себе качества того и другого, отличался той неряшливой элегантностью и щегольством, какие свойственны молодым джентльменам, которые курят на улицах днем, кричат и вопят на них же ночью, зовут лакеев по имени и совершают множество других поступков и подвигов столь же забавного свойства. На нем были клетчатые панталоны и широкий грубый двубортный жилет. Из дому он выходил с толстой тростью, украшенной огромным набалдашником. Перчаток он избегал и в общем слегка смахивал на подгулявшего Робинзона Крузо.
— Прекрасное утро, джентльмены, — сказал мистер Пиквик.
Мистер Боб Сойер кивнул и попросил мистера Бенджамина Аллена передать горчицу.
— Издалека приехали, джентльмены? — продолжал мистер Пиквик.
— Из «Синего Льва» в Магльтоне, — коротко ответил мистер Аллен.
— Вам следовало бы приехать вчера вечером, — заметил мистер Пиквик.
— Мы и сами собирались, — сообщил Боб Сойер, — но бренди в «Синем Льве» так хорошо, что нельзя было от него оторваться... Не правда ли, Бен?
— Совершенно верно, — отозвался мистер Бенджамин Аллен.
И друзья еще усерднее набросились на завтрак, как будто воспоминание о вчерашнем ужине сделало его еще лакомее.
— Ничто так не возбуждает аппетита, как препарирование трупов, — проговорил Боб Сойер, оглядывая стол.
Мистер Пиквик слегка вздрогнул.
— Кстати, Боб, — сказал мистер Аллен, — ты покончил с той ногой?
— Почти, — отвечал Сойер, доедая цыпленка. — Нога очень мускулистая для ребенка.
— Неужели? — беспечно спросил мистер Аллен.