Старая леди покачала головой с грустной улыбкой.

Утомительные приключения этого дня так снотворно подействовали на мистера Пиквика, что менее чем через пять минут после того, как ему показали его уютную спальню, он погрузился в здоровый и спокойный сон, из которого его вывело только утреннее солнце, укоризненно изливавшее свои яркие лучи в его комнату. Мистер Пиквик не был лежебокою и, как ревностный воин, выскочил из своей палатки-постели.

— Чудесное место, — вздохнул восторженный джентльмен, раскрывая окно.

Сладкий аромат свежескошенного сена проникал в его комнату; зеленые луга сверкали утреннею росою; птицы пели, словно каждая сверкающая капля была для них целым источником вдохновения. Созерцая эту картину, мистер Пиквик отдался чарующим и сладостным грезам.

— Эге-ге! — прервал грезы мистера Пиквика чей-то голос.

Он посмотрел направо, но не увидел никого; его глаза обратились налево и пронизали пустое пространство; он устремил свой взор в небо, но оттуда никто к нему не обращался; наконец он поступил так, как поступил бы сразу низменный ум: он взглянул в сад и здесь увидел мистера Уордля.

— Как поживаете? — спросил веселый хозяин. — Что за утро! Не правда ли? Спускайтесь скорее вниз, я буду ждать вас.

Мистер Пиквик в десять минут закончил свой туалет и очутился возле радушного хозяина.

— Эге-ге! — сказал мистер Пиквик, увидев мистера Уордля с ружьем в руках; на траве возле него лежало другое.

— А мы с вашим другом хотим пострелять грачей до завтрака. Он, кажется, прекрасный стрелок?

— Он рассказывал об этом, но я никогда не видел его в деле.

— Прекрасно! — отозвался мистер Уордль. — Что же он не идет? Джо! Джо!

Толстый парень, который благодаря живительному влиянию утра, казалось, был погружен в сон не более, чем на три четверти с дробью, появился на пороге дома.

— Пригласи джентльмена и скажи ему, что он найдет меня и мистера Пиквика в грачовнике. Проводи туда джентльмена. Слышишь?

Джо отправился исполнять приказание, а мистер Уордль вывел мистера Пиквика из сада.

— Вот здесь, — сказал он, останавливаясь после нескольких минут ходьбы у аллеи. Предупреждение было излишне: непрерывный гвалт грачей достаточно ясно указывал на место их пребывания.

Пожилой джентльмен положил одно ружье на землю и принялся заряжать другое.

— Вот они, — сказал мистер Пиквик, издали завидя мистера Тапмена, мистера Снодграсса и мистера Уинкля. Джо, не вполне уверенный в том, какого джентльмена ему приказано привести, со свойственной ему находчивостью привел всех троих.

— Скорей! — кричал мистер Уордль мистеру Уинклю. — Такому охотнику, как вы, следовало бы давно быть на месте даже ради такой дряни, как грач!

Мистер Уинкль ответил смущенной улыбкой и поднял с земли ружье с таким выражением лица, какое пристало бы грачу, мучимому предчувствием насильственной смерти. Может, это был охотничий азарт, но он поразительно смахивал на уныние.

Пожилой джентльмен подал знак, и двое оборванных мальчишек, доставленных сюда юным Лембертом, полезли на деревья.

— Зачем эти ребята? — тревожно спросил мистер Пиквик. Он заволновался: столько наслушавшись об упадке сельскохозяйственных доходов, он не был уверен — не зарабатывают ли здесь дети пропитание, подставляя себя в качестве мишени неопытным стрелкам.

— Только для начала игры, — ответил мистер Уордль со смехом.

— Для чего?

— Да просто для того, чтобы вспугнуть грачей.

— О, и это все?

— Вы успокоились?

— Вполне.

— Прекрасно. Могу я начать?

— Сделайте одолжение, — пробормотал мистер Уинкль, радуясь некоторой отсрочке.

— Посторонитесь! Теперь — за дело!

Мальчишка кричал и тряс ветку, на которой было гнездо. Несколько молодых грачей с неистовым гомоном вылетели спросить, в чем дело. Пожилой джентльмен отвечал выстрелом. Одна птица упала на землю, остальные разлетелись.

— Джо! Подними! — приказал мистер Уордль.

На лице толстяка показалась улыбка. Смутная картина паштета из грачей пронеслась в его воображении.

— Теперь ваша очередь, мистер Уинкль, — сказал пожилой джентльмен, вновь заряжая ружье.

Мистер Уинкль сделал шаг вперед и прицелился. Мистер Пиквик и его друзья невольно присели, чтобы избежать неприятных последствий тяжелого падения на них грачей, которое, по их мнению, непременно должно было последовать за опустошительным выстрелом их друга. Наступило торжественное молчание — крик — хлопанье крыльев — что-то слабо щелкнуло.