Мистер Пиквик развернул послание. Оно было написано рукою мистера Тапмена и заключало следующее:

«Дорогой мой Пиквик!

Судьба поставила вас выше страстей и слабостей человеческих, а потому вы едва ли будете в состоянии понять, что значит быть покинутым прелестным и любимым существом и оказаться жертвой злодея, скрывавшего свое коварство под личиной дружбы.

Письма ко мне следует адресовать в „Кожаную Флягу“, Кобем, Кент, если я еще останусь в живых. Жизнь, дорогой Пиквик, стала невыносима для меня. Можете сказать Рейчел... О, это имя!..

Треси Тапмен».

— Мы едем сейчас же! — сказал мистер Пиквик. — Наш нравственный долг — тотчас же поспешить на розыски нашего друга. — Говоря это, мистер Пиквик уже шел по направлению к дому.

Намерение его тотчас же было сообщено хозяевам. Несмотря на настойчивые просьбы остаться, мистер Пиквик был непоколебим.

Мистер Пиквик поцеловал молоденьких леди, обнял с сыновней нежностью старую леди и с патриархальным благодушием потрепал по розовым щечкам горничных, всовывая им в руки более осязательные знаки своего благоволения. Затем он еще более горячо попрощался с хозяином и с мистером Трандлем. Между тем куда-то исчез мистер Снодграсс, так что его пришлось звать несколько раз, пока он наконец не вынырнул из коридора; за ним появилась и мисс Эмили, блестящие глазки которой были странно затуманены.

В конце концов трое друзей вырвались из объятий хозяев и медленно стали удаляться от Мэнор-Фарм, часто оглядываясь и посылая последние приветствия.

В Магльтоне они наняли экипаж до Рочестера. Время, в течение которого они добирались до этого города, достаточно смягчило силу их скорби для того, чтобы они могли прекрасно пообедать. Собрав необходимые справки относительно дороги, друзья решили пойти после обеда в Кобем.

Стоял прекрасный июньский день. Их путь лежал через густой тенистый лес, охлаждаемый ветерком, шелестевшим в листве, и оживляемый пением птиц. Выбравшись из леса, друзья очутились в парке, среди которого высился величавый замок, построенный в стиле елизаветинской эпохи. Между гигантских дубов и вязов паслись олени, а по временам через дорогу перелетал заяц, легкий и быстрый, как тень облачка, пробегающая по земле, залитой лучами летнего солнца.

— Если бы все пораженные болезнью, которой страдает наш отсутствующий друг, переселились в такую местность, в них скоро возродилась бы любовь к жизни, — произнес мистер Пиквик.

Мистер Уинкль и мистер Снодграсс поддержали его.

Расспросив, где находится «Кожаная Фляга», друзья скоро очутились перед чистым и просторным деревенским трактиром и тотчас приступили к расспросам о джентльмене по фамилии Тапмен.

— Том, — приказала хозяйка, — проводите джентльменов в залу.

Друзья вошли в длинную низкую комнату, стены которой были увешаны старинными портретами и грубо раскрашенными старыми гравюрами; комната была уставлена большим количеством обитых кожей кресел фантастической формы с высокими спинками. В самом конце залы стоял стол, покрытый белой скатертью, на нем теснились жареная птица, свиная грудинка, эль и тому подобное, а за столом сидел мистер Тапмен, мало похожий на человека, готового расстаться с этим миром.

При появлении друзей вышеупомянутый джентльмен положил нож и вилку и с мрачным видом двинулся им навстречу.

— Не ожидал видеть вас здесь, — сказал он, пожимая руку мистеру Пиквику.

— Ух! — выдохнул мистер Пиквик, отирая лоб, на котором выступили капли пота. — Кончайте ваш обед. Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.

Мистер Тапмен стал исполнять то, о чем его попросили, тем временем мистер Пиквик освежал себя большими глотками эля. Вскоре обед был окончен, и они вышли вдвоем из дома.

Около получаса они ходили взад и вперед по сельскому кладбищу; мистер Пиквик старался разбить твердое решение своего друга. Трудно передать силу и убедительность речей этого великого человека. Возможно, мистер Тапмен уже был утомлен уединением. Важно только, что он в конце концов уступил.

Ему было все равно, где ни убивать жалкие остатки своей жизни, — говорил он, а так как друзья его придают такое значение сотрудничеству, то он согласен снова разделять их труды.

Мистер Пиквик улыбнулся, друзья обменялись рукопожатием и возвратились к остальным товарищам.

И вот именно в этот момент мистер Пиквик совершил бессмертное открытие, которое навсегда останется предметом гордости для его друзей и зависти для археологов всех стран. Они прошли мимо своей гостиницы, не заметя ее, и углубились в деревню. Когда они возвращались обратно, взор мистера Пиквика упал на обломок камня, до половины вросший в землю, невдалеке от одной крестьянской хижины.

Мистер Пиквик остановился.

— Это в высшей степени странно! — произнес он.

— Что — странно? — спросил мистер Тапмен.

Мистер Пиквик бросился на колени перед камнем и принялся стирать с него пыль носовым платком.

— Здесь надпись! — вскричал мистер Пиквик.

— Неужели? — изумился мистер Тапмен.

— Да, да! — заверил мистер Пиквик, продолжая тереть изо всех сил. — Я различаю крест, затем Б. и еще Т. Это надпись крайне древняя! Она существовала, пожалуй, задолго до времен римского нашествия.

Мистер Пиквик постучался и дверь дома. Вышел работник.

— Друг мой, — обратился к нему мистер Пиквик, — не знаете ли вы, как попал сюда этот камень?