— Благодарю вас, сэр! — истерически выкрикнула дама и последовала за ним в нижний этаж в сопровождении своего любящего сына.

— Не понимаю, что с нею сделалось! — сказал мистер Пиквик, когда его друг вернулся. — Я только сообщил ей о моем намерении нанять слугу, а с ней вдруг сделался непонятный припадок, который вы изволили наблюдать. Очень странно.

— Очень, — согласились три друга.

— Поставила меня в крайне неловкое положение.

— Крайне, — подтвердили его ученики, покашливая и с сомнением поглядывая друг на друга.

Поведение друзей не ускользнуло от внимания мистера Пиквика. Он заметил их недоверие. Они, очевидно, подозревали его...

— В коридоре тут какой-то человек, — сказал мистер Тапмен.

— Это — тот, о ком я вам говорил, — оживился мистер Пиквик. — Будьте так любезны, Снодграсс, велите ему войти.

Мистер Снодграсс исполнил поручение, и перед ними тотчас же предстал мистер Сэмюел Уэллер.

— А! Надеюсь, вы помните меня? — встретил его мистер Пиквик.

— Еще бы, — ответил Сэм покровительственно. — Скверная история, типчик-то вас обштопал. Стреляный воробей, а?

— Это не важно, — перебил мистер Пиквик. — Мне нужно переговорить с вами по другому делу. Садитесь.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Сэм и без церемоний уселся.

— Теперь о деле, по которому я послал за вами, — сказал мистер Пиквик.

— Отлично, сэр, — прервал его Сэм, — выкладывай да поживее, как сказал отец мальчику, когда тот проглотил шиллинг!

— Прежде всего, — начал мистер Пиквик, — есть ли у вас причины быть недовольным вашим теперешним местом?

— Раньше чем ответить, джентльмены, — проговорил мистер Сэмюел, — я прежде всего хотел бы знать, думаете ли вы дать мне лучшее?

По лицу мистера Пиквика скользнул луч спокойного благоволения, когда он произнес:

— Я не прочь бы взять вас к себе.

— К себе? — переспросил Сэм.

Мистер Пиквик кивнул головой.

— Жалование? — спросил Сэм.

— Двенадцать фунтов в год, — ответил мистер Пиквик.

— Платье?

— Две смены.

— Работа?

— Служить мне и путешествовать со мною и вот этими тремя джентльменами.

— Подписано, — произнес Сэм с чувством. — Я сдан одинокому джентльмену, и условия согласно уговору.

— Вы принимаете эту должность?

— Конечно. Если платье подойдет мне так же, как место, все будет превосходно.

— Можете вы переехать сюда сегодня же вечером?

— Если платье готово, я влезу в него хоть сейчас! — весело вскричал Сэм.

— Приходите сегодня к восьми часам вечера, — сказал мистер Пиквик.

Не наступила еще ночь, а мистер Уэллер уже был снабжен серым фраком, на пуговицах которого красовались литеры П. К., черной шляпой с кокардой, полосатым жилетом, светлыми штанами и гетрами, а также другими необходимыми принадлежностями, слишком многочисленными, чтобы перечислять их.

Признаемся откровенно, что до того периода в нашей жизни, когда мы впервые погрузились в многотомные архивы Пиквикского клуба, мы никогда не слыхали об Итенсуилле; с такой же чистосердечностью признаем, что мы тщетно искали доказательств действительного существования этого места. Ни на географических картах, ни в таблицах А и В населенный пункт с таким названием не значится.

Ввиду этого мы были вынуждены предположить, что мистер Пиквик, с отличавшей его деликатностью, намеренно заменил настоящее имя города, в котором он производил свои наблюдения, именем вымышленным. Подтверждением нашему предположению может служить то обстоятельство, что заметка в его записной книжке о местах, заказанных в нориджской карете, старательно зачеркнута, дабы скрыть даже направление, в котором следует искать Итенсуилл. Однако продолжим наше повествование.

Обыватели Итенсуилла, подобно обывателям других мелких городков, считали себя общиной, имеющей огромное государственное значение, и каждый член этой общины считал своей нравственной обязанностью примкнуть к одной из двух партий, на которые разделился город: Желтых и Синих. Синие не упускали случая стать в оппозицию к Желтым, а Желтые не упускали случая стать в оппозицию к Синим, так что если те и другие встречались в каком-нибудь общественном собрании, на ярмарке или на рынке, между ними тотчас же возникали дискуссии. Если Желтые предлагали заново перекрыть рынок, Синие тотчас собирали митинги и проваливали это предложение. Если Синие предлагали проложить вдоль главной улицы новую водосточную трубу, Желтые поднимались, как один человек, и не допускали такого бессмысленного дела. В городе существовали Синие лавки и Желтые лавки, Синие гостиницы и Желтые гостиницы, даже в самой церкви был Синий придел и Желтый придел. В городе издавалось два листка: «Итенсуиллская газета» и «Итенсуиллский независимый»; первый защищал Синие принципы, второй решительно проводил линию Желтых.

Мистер Пиквик, со свойственной ему дальновидностью, избрал для посещения этого города момент исключительно подходящий. Никогда еще борьба партий не достигала такого ожесточения. Почтенный Сэмюел Сламки из Сламки-Холла был Синим кандидатом, а Горацио Физкин, эсквайр, из Физкин-Лоджа близ Итенсуилла, уступая просьбам своих друзей, выступал представителем Желтых интересов. «Газета» оповестила избирателей, что на них устремлены взоры не только Англии, но и всего образованного мира; «Независимый» спрашивал итенсуиллских избирателей, остались ли они неподкупно честными гражданами, какими были доселе, или обратились в орудия деспотизма и несправедливости, недостойные имени англичан. В городе еще никогда не наблюдалось такого волнения.