— Ваша комната, сэр, — сказала служанка.

— Хорошо, благодарю вас, — ответил мистер Пиквик, осматриваясь.

Комната была просторная, с двумя постелями, с камином.

— На той кровати, надеюсь, никто не спит? — осведомился мистер Пиквик.

— О нет, сэр!

— Прекрасно! Передайте моему слуге, чтобы принес мне горячей воды в половине девятого утра; сегодня он мне больше не нужен.

— Слушаю, сэр, — и, пожелав постояльцу доброй ночи, служанка ушла.

Мистер Пиквик сел в кресло у огня и отдался потоку несвязных мыслей. Сначала он подумал о своих друзьях, задаваясь вопросом, скоро ли они приедут; затем мысль его обратилась к миссис Бардль и от этой леди перекочевала естественным порядком к грязной конторе Додсона и Фогга. От Додсона и Фогга она скакнула прямо к эксцентрическому клиенту, но потом возвратилась к «Большому Белому Коню» в Ипсуиче, с достаточною ясностью убеждая мистера Пиквика, что он засыпает. Он стал быстро раздеваться, но вспомнил, что забыл свои часы внизу на столе.

Часы эти пользовались особенной любовью мистера Пиквика, ибо провели в недрах его жилета большее число лет, чем было бы удобно здесь назвать. Мысль о том, чтобы отойти ко сну, не слыша их спокойного тиканья под своей подушкой или в туфельке над головой, не вмещалась в мозгу мистера Пиквика. Было уже поздно, ему не хотелось никого беспокоить звонком, поэтому он оделся, взял свечу и стал тихо спускаться по лестнице.

Но чем больше лестниц проходил мистер Пиквик, тем больше, казалось ему, их оставалось. Очутившись в каком-то узком коридоре, он поздравил было себя с тем, что достиг нижнего этажа, как вдруг удивленным глазам его открылась новая лестница. Наконец он добрался до вестибюля. Обследовав комнату за комнатою, мистер Пиквик, уже почти потерявший всякую надежду, вдруг открыл дверь в столовую, в которой провел вечер, и увидел на столе свои часы.

Радостно схватив их, мистер Пиквик направился назад к своей спальне. Но если путешествие вниз было сопряжено с трудностями и сомнениями, то возвращение оказалось несравненно более сложным. Ряды дверей с бордюрами из башмаков всех форм, фасонов и размеров расходились во всех возможных направлениях. Не раз мистер Пиквик осторожно поворачивал ручку двери, но раздававшийся из-за нее сердитый окрик: «Что там за черт?» или «Что вам здесь нужно?» — заставлял его нестись на цыпочках прочь с совершенно сказочной быстротой. Он уже дошел до полного отчаяния, когда его внимание привлекла открытая дверь. Он заглянул. Наконец-то! В спальне было две кровати, каковое обстоятельство он хорошо запомнил, и в камине догорал огонь. Между тем свеча, которую он брал с собой, погасла как раз в тот момент, когда он закрыл за собою дверь.

«Ну да ладно! — подумал мистер Пиквик. — Я могу раздеться и при свете камина».

Кровати стояли справа и слева от двери, причем за каждой из них был маленький закуток, в котором помещался плетеный стул. Мистер Пиквик тщательно запахнул кроватный полог со стороны комнаты, сел на стул и спокойно начал раздеваться. Он уже снял башмаки и гетры, надел ночной колпак с кисточкой и завязал тесемочки под подбородком, как вдруг ему ясно представилась вся нелепость его блужданий, и он чистосердечно расхохотался.

Не переставая смеяться, мистер Пиквик продолжал разоблачение, но эта процедура была прервана самым неожиданным образом: появлением в комнате кого-то, кто вошел со свечой в руке, запер дверь и направился к туалетному столику.

Улыбка, озарявшая лицо мистера Пиквика, сменилась выражением величайшего удивления. Вторжение осуществилось так бесшумно и так быстро, что мистер Пиквик не успел даже крикнуть, чтобы ему воспрепятствовать. Кто бы это мог быть?

Единственный способ посмотреть на таинственного посетителя, оставаясь самому незамеченным, состоял в том, чтобы взобраться на постель и выглянуть из-за полога. К этому маневру мистер Пиквик и прибег. Надев очки и собравшись с духом, он осторожно раздвинул занавески и высунул голову в ночном колпаке.

Перед зеркалом стояла леди средних лет в желтых папильотках. Было ясно, что она собирается провести ночь в этой комнате, ибо принесенная ею тростниковая свеча с экраном была, во избежание пожара, помещена в таз на полу и мерцала там, как гигантский маяк в луже.

«Господи, — подумал мистер Пиквик, — какое ужасное положение! Никогда я еще не попадал в такую историю».

Между тем леди средних лет закончила убирать волосы, надела кисейный ночной чепчик и стала задумчиво смотреть на огонь.

«Однако надо положить этому конец, — размышлял мистер Пиквик. — По уверенному поведению этой леди я вижу, что попал не в свою комнату».

Надо ли говорить, что мистер Пиквик был скромнейшим и деликатнейшим из смертных. Одна мысль о возможности предстать перед дамой в ночном колпаке повергла его в отчаяние, но тесемки колпака спутались в узел, и стащить сие головное украшение никак не удавалось. Однако необходимо было обнаружить свое присутствие. Мистер Пиквик спрятался за полог и достаточно громко произнес:

— Кхе! Хм!

Было ясно, что леди испугалась, ибо в просвете между занавесками мелькнула и исчезла ее тень; ясно было также и то, что она сочла странный звук слуховой галлюцинацией, ибо, когда мистер Пиквик, полагая, что леди со страху бухнулась в обморок, решился выглянуть в щелку, она по-прежнему в задумчивости смотрела на огонь.

«В высшей степени необыкновенная женщина!» — подумал мистер Пиквик, опять исчезая за пологом.

— Кхе! Хм!

На сей раз звук был столь отчетливым, что его уже нельзя было принять за игру воображения.